Высокая цена
- Когда я начинал работать на советской эстраде, мне и в голову не приходило, что этим можно зарабатывать деньги. Было только огромное желание крикнуть: «Я есть!» Затем, в 90-е, это стало шоу-бизнесом. Сегодня смотрю на красивых девочек, заполнивших экран и сцену, которые спонсируются нефтяными магнатами… Это всё пошло и безнравственно. Не хочу участвовать в такой вакханалии, с ней конкурировать. Отошёл в сторону - это мой сознательный выбор. Хотя по-прежнему много гастролирую, езжу, пою и искренне благодарен своей публике.
«АиФ-Петербург»: -Как же объяснить, что эти девочки собирают стадионы, а рейтинги «попсы» зашкаливают?
- Значит, это нужно обществу потребления, в которое мы все незаметно превратились. Сегодня всё мельчает. Иными стали отношения между людьми, потому что за изобилие товаров с разноцветными этикетками мы заплатили теплотой и бескорыстностью чувств, а это высокая цена. Другими стали кино, музыка, песня. Мы перестали читать серьёзные книги, не любим искусство, потому что оно требует усилий для восприятия.
«АиФ-Петербург»: - Не смущает, что ваша музыка звучит в мобильных телефонах? Или сегодня это верный знак славы?
- Сначала вздрагивал, но в целом приятно, что многим нравятся мои мелодии. Хотя никогда не ставил перед собой такой цели - нравиться. Сочинять музыку - моя внутренняя потребность, как утром почистить зубы. Даже если бы мою музыку никто не слушал и я жил в полной нищете, всё равно бы этим занимался.
Внутренние табу
«АиФ-Петербург»: - Вы говорите о сохранении вещей основополагающих. Хотя сами много экспериментируете в авангардных жанрах.
- В авангарде много интересного и прогрессивного. Но есть вещи, которые люди не должны себе позволять. Нельзя, например, рисовать фаллос на Литейном мосту и объявлять эту «наскальную живопись» новым словом, инновацией в искусстве. Мерзость и тот скандальный «панк-молебен», который девицы в балаклавах сотворили в храме. Это всё равно, что прийти в пафосный ресторан, когда там будут мужчины во фраках и дамы в вечерних платьях, и нагадить на стол. Вижу в этом бесконечный пиар, когда люди ради славы готовы на всё. Самое ужасное, что выросло уже целое поколение, не имеющее внутренних табу, «тормозов».
«АиФ-Петербург»: - Вы рассказывали, что когда работали над «Мастером и Маргаритой», даже просили благословения у Патриарха...
- Ходил в церковь, ездил к Алексию II. В работу над «Мастером» бросился, как в омут, был просто выжат этим марафоном. И музыка к «Идиоту» у меня категорически не получалась, хотя восемь месяцев жил только этим. Хотелось, чтобы в мелодии читался Петербург XIX века, князь Мышкин - этот сложнейший образ в русской литературе. Пробовал писать в разных стилях, одёргивал себя: «Куда лезешь...»
Вдобавок мне постоянно снился Фёдор Михайлович. Он сидел за ломберным столиком, сдавал карты и показывал язык, глумился. И вот когда я уже собрался звонить продюсеру и отказываться, потому что ничего не выходит, пришли четыре ноты. Просто сел и заиграл. В ту ночь Ф. М. постучался в последний раз и сказал: «Видишь, очкарик, справился!» Когда Владимир Бортко принимал музыку, я не волновался - сам Достоевский «одобрил».
«АиФ-Петербург»: - А во времена Тараса Бульбы тоже помогли перенестись высшие силы и мистика?
- Там оказалось ещё сложнее. К фильму надо было писать героическую музыку, а в нашей жизни с патриотизмом плохо. Его нет ни в обществе, ни в душах людей. Потому что, напившись пива, махать флагом на стадионе и орать «Россия, вперёд!» - это ещё не патриотизм. Псевдоотвагу придумать можно, но надо сделать так, чтобы поверили. Идея пришла неожиданно. Пригласил мужской хор Валаамского монастыря, и мы записали подлинный суровый псалом XVI века. И на него, как на шпагу, нанизалась оркестровка. Это была правда.
«АиФ-Петербург»: - Но вы создали музыку и к фильму «Честь имею» о подвиге псковских десантников.
- То, что произошло с псковской ротой, - невероятно. Говорят, басаевцы им предлагали большие деньги, чтобы пропустили через ущелье, но они наотрез отказались. Это и удивительно, что в наше прагматичное время, когда попирается всё и вся, мальчишки отдали жизнь, но бандитов не пропустили. Преклоняюсь перед ними, и, мне кажется, Россия опирается именно на таких жертвенных людей. Только что, кстати, закончил писать музыку тоже к военной ленте «Чужая война». О событиях во Вьетнаме, где воевали и наши лётчики.
Позор наших дней
«АиФ-Петербург»: - Вы хорошо знаете советское время, достигли успеха и при нынешнем капитализме. Когда было лучше?
- Можно как угодно относиться к СССР, но в его времена два института оставались очень крепкими. Первый - пропаганда. Я, как и сотни тысяч, искренне верил, что мы живём в самой счастливой стране. Потом вырос, стал понимать, что обман, но это было уже потом. Второе - государственные стандарты. Сейчас заходишь в магазин - 50 сортов ветчины, но есть их невозможно. Найти помидор, яблоко, арбуз, похожие на настоящие, - неразрешимая задача. Но всё при этом красиво упаковано.
Отбрасывает назад и позор наших дней - бедность. В советские годы был сплошной дефицит, но материально все жили примерно одинаково. Сегодня нищета в нашей стране, где миллионеров с каждым годом всё больше, унизительна по сути, она делает людей несвободными. Кстати, как и богатство, потому что на каком-то этапе человек перестаёт управлять капиталом, и деньги полностью подчиняют его себе. Хотя счастье ни от бедности, ни от богатства не зависит.
«АиФ-Петербург»: -Тогда дайте свой рецепт счастья.
- Первое - рядом должен быть любимый человек. Второе - самозабвенный труд. Причём в жизни главное не иметь, а хотеть. Есть стремление, импульс к действию - и жизнь интересна, готов свернуть горы. Нет - начинается депрессия, и может произойти трагедия. Только мечтать надо не эмпирически, витая в облаках, мол, хочу «Бугатти», «Феррари», а созидательно, шаг за шагом двигаясь к цели. Бах называл себя ремесленником и каждый день писал фугу. В этом, наверное, суть. Только так можно чего-то добиться.
Игорь Корнелюк: Желаю Дине Гариповой удачи 
Режиссёр Игорь Коняев - о том, почему постановщики «выпендриваются» 
Буддист Гребенщиков и русская музыка