Антон Адасинский: «Чтобы сыграть Мейерхольда, мне даже грим не нужен»

Антон Адасинский признается, что дело его жизни – театр DEREVO и все, что с ним связано. Однако Адасинский-музыкант из легендарной группы «АВИА» и Адасинский-киноактер едва ли уступают его театральной ипостаси в известности. Большую часть времени артист проводит в Германии, куда больше 20 лет назад переехал с труппой, но в Россию наведывается нередко. С корреспондентом SPB.AIF.RU он побеседовал на пляже Петропавловской крепости в перерыве между репетициями программы «ВСЕМЪ», которой он вместе с группой «АВИА» открывал фестиваль Open Cinema.

Елена Ляшенко, SPB.AIF.RU: - Команда «АВИА» часто собирается или только от случая к случаю?

Антон Адасинский: - Только по случаю и только ради удовольствия. У всех есть свои проекты, у меня вот театр DEREVO, у ребят – музыкальные группы. Мы не стремимся заколачивать деньги на гастролях или новых альбомах, нам просто приятно иногда снова поиграть вместе. На открытии Open Cinema мы поставили перед собой задачу возродить классику советского рока и сыграть старые хиты нота в ноту так, как они звучали раньше.

Недавно мы выступали в Сочи на Паралимпийских играх. Удачное место для «АВИА», конечно. Больше в России нас услышать в ближайшее время нигде будет нельзя. Зато в декабре 19, 20 и 21 числа в Дрездене покажем новую совместную программу группы «АВИА» и театра DEREVO под названием Aerokraft. Это белая, чистая история с музыкой Николая Гусева и танцами нашего театра.

- Чем обязан фестиваль Open Cinema вашему приезду?

- С фестивалем меня связывает одно – давние теплые дружеские отношения с его директором Людмилой Репейко. Мы с ней когда-то вместе делали центр «Берег», который занимался культурными проектами – театральными, музыкальными. А потом я уехал в другую страну, а она открыла здесь Open Cinema. На десятилетие фестиваля Людмила пригласила нас с музыкальной программой. На открытии мы выступили «золотым составом» группы «АВИА».

Программа «ВСЕМЪ», которую мы показали на пляже Петропавловской крепости, сделана давно, в ней есть хиты с пятиметровой бородой: «Я не люблю тебя», «Весенняя массовая», «Ночью в карауле» и «Я говорю до свидания!» Меня, кстати, удивило, что на концерты приходят ребята лет 16-ти, которые знают тексты, прыгают у сцены – словом, реальные фанаты.

- В Open Cinema вы участвуете только как музыкант или нашлось место и вашему кинематографическому опыту?

- На фестивале была показана наша старая короткометражка «Подпись» с участием Михаила Шемякина и Славы Полунина. Мы там валяем дурака (в хорошем смысле). Поскольку мы трое – люди не очень глупые, то и дураки у нас получились философские. Режиссером выступил Павел Семченко из группы АХЕ.

- Это давняя работа. Планируете ли вернуться в короткому метру? 

- Есть еще клипы на музыку моей группы Positive Band, которая для меня остается хобби. Это песни «Звезда», «Времена года». И еще я задумал маленький фильм под названием «Короткая» про встречу девушки и мужчины в зимней электричке. Девушку играет ученица Кирилла Серебренникова Мария Поезжаева, а мужчину буду играть я.

- Вы говорили, что никогда не считали себя профессиональным киноактером, но в кино все же снимаетесь довольно часто.

- С кинематографом меня связывают довольно странные нити. Например, в сентябре я буду сниматься в фильме «Маяковский» в роли Мейерхольда у режиссера Александра Шеина. Там даже играть ничего не придется и грим не нужен – я сам Мейерхольд. Очень хорошо понимаю его работу, мышление и жизнь. Хочется найти какую-то его внутреннюю улыбку, очень уж он везде серьезный. Мне кажется, он был довольно смешливый человек.

Еще предстоят съемки в фильме «Викинг» режиссера Андрея Кравчука. Там у меня роль главного волхва. После «Фауста», где я играл Мефистофеля, часто приходилось отказываться от странных предложений играть каких-то василисков, вурдалаков и вампиров.

- А в «Фаусте» почему согласились сниматься?

- Это великая книга и великая роль – конечно, от такого предложения может снести крышу. Я очень боялся, что не получится, но и сниматься очень хотел. Говорят, получилось. Хотя кое-что можно было бы сделать и получше, но уже поздно – снято.

- И тем не менее вам присудили «Нику» и премию «Белый слон» за лучшую мужскую роль.

- Да, вот так неожиданно для себя стал лучшим киноактером. Смешно, конечно.

- Если бы вам предложили выбрать между театром, кино, музыкой и хореографией…

- …Я выбрал бы театр, безусловно. DEREVO, где я могу выступать на сцене сам, танцевать и играть – это мое дело жизни, все остальное – когда есть время. Прелесть моего театра еще и в том, что он не привязан к месту. Сейчас работаем в Дрездене, потом поедем в Амстердам, потом еще куда-то. Команда у нас небольшая и очень мобильная. Живя в центре Европы, мы свободно перемещаемся куда хотим, где нас зовут и ждут. Сидя на одном месте, начинаешь обрастать пылью, реквизитом, декорациями. Нужно постоянно двигаться.

- Вам предлагали вместе с театром обосноваться в России?

- Нет, не предлагали. Были неплохие люди, которые хотели, чтобы мы здесь остались, но они ничем не могли помочь ни на уровне Смольного, ни на федеральном уровне. Нет ни у кого такой пассионарности, чтобы найти место, деньги, все согласовать. Мы в этом можем помочь только нашим творчеством. Чтобы получить место в России, нужно иметь зубы и связи, а у нас этого нет.

Но нам это и не нужно, мы и так иногда приезжаем с выступлениями. Скоро у меня будет мастер-класс на новой сцене Александринки, здесь у меня есть свои студенты. Было бы, конечно, здорово иметь здесь «Театр DEREVO Антона Адасинского», я много на это потратил сил и времени, но пока не получилось.

Все-таки в России все очень тяжело с согласованиями, обещаниями и выполнениями обещаний. Я бы даже сказал, что в последнее время все стало еще тяжелее. Охламонство, необязательность, долгострои, оттягивание кота за хвост, волокита месяцами и годами… Вот сейчас Слава Полунин попал в такую ситуацию с цирком на Фонтанке – хотя ему и помогают на уровне министра культуры, а от бюрократии никуда не деться.

- А в Германии намного проще?

- Гораздо проще. Сказано – сделано. В тот же день. Либо есть деньги, либо нет. И голову вам никто морочить не будет. У нас там есть господдержка, город нас любит, у нас прекрасные условия для работы.

Если здесь нам скажут: «Вот, берите часть Петропавловки под театр!» - мы даже вопросов задавать не будем, с радостью возьмем. Но мыкаться в России по подвалам, устраивать сквоты и работать на заброшенных грязных фабриках не буду, я уже не в том статусе и настроении.

- Вы редко контактируете с русскими театрами, а на новой сцене Александринки взялись вести мастер-класс.

- У меня сложились хорошие отношения с главным режиссером театрально-культурного комплекса «Александринский» Маратом Гацаловым. Он меня позвал в качестве педагога на осеннюю школу в этом году. Придут сценаристы, режиссеры, декораторы, художники и будут на моих занятиях выбирать себе студентов, с которыми потом будут работать. На курсе будут заниматься 60 человек, для них это хороший шанс найти работу. Первый мастер класс был в мае этого года, всем понравилось.

Это шанс и для меня, потому что можно будет обсудить с Маратом возможность открытия филиала школы Антона Адасинского. Возможно, в январе театр DEREVO выступит на сцене Александринки со своими спектаклями.

- Следите за современным кинематографом?

- Нет, в кино не хожу и телевизор не смотрю. Я остановился где-то на уровне 1975-78 годов, на итальянском и французском кино. Последнее, что я смотрел – «Профессия репортер» Антониони. Пересматриваю старые фильмы с радостью, нахожу в них вкус, позитивные ритмы и всем того желаю. Хорошо, если кто-нибудь снимет кино на уровне «Айболит-66», Ролан Быков – гениальный человек. Хотя я вот посмотрел «Аватар» - хорошая вещь.

- А почему не любите новое кино?

- Вот, скажем, хочу я детям показать мультфильм. То, что мне предлагается сегодня, я им показать не могу. Я включаю «Белоснежку и семь гномов», фантазии Уолта Диснея, советские мультфильмы-сказки. Современные детские мультфильмы не устраивают меня ни своими шутками, ни голосовыми тембрами, ни избытком агрессии и насилия. Причем и уровень исполнения в кино и анимации средненький – эдакое софт-порно и софт-насилие, не то что в эпичных картинах Тарантино.

С музыкой то же самое – ставлю классику, старый рок до 70-80-х годов. Я не буду включать детям ни Шевчука, ни Гребенщикова, хотя эти музыканты – мои лучшие друзья.

- А с ними-то что не так?

- Я был воспитан немного на другой музыке. И хочу брать усложненные оригиналы тех вещей, которые наши музыканты (и мы в том числе) перепевают. Лучше ведь слушать настоящий рокабилли, бибоп и блюз. А из русской музыки я ставлю детям классику: Мусоргского, Шостаковича. Тут сложно ошибиться – ставишь Мусоргского и знаешь, что все будет в порядке. А вот с каким-нибудь Шнитке так не получится, он ведь тоже тот еще копировщик.

- Вы не раз упоминали о полнометражном фильме «Двойник», который готовитесь снимать. На каком этапе сейчас работа?

- Я через месяц должен сдать сценарий, надеюсь успеть. Для меня это очень большая ответственность – написать текст, которому я буду готов неотступно следовать. Свой фильм «Юг. Граница» я снимал как хотел на свои деньги и своей камерой. Можно было импровизировать и менять что угодно. А сейчас боюсь попасть в тиски законченного сценария.

- О чем он?

- О двух людях, которые похожи до полной идентичности. Разница в том, что один живет так, как хочет, а второй живет по социальным законам. Первый служит мечтой для второго, второй – наказанием для первого. Встречаются они в Таиланде на пляже, где оба работают уборщиками. Обоих играть буду я, съемки хочу начать в феврале будущего года.

- Вас пытались когда-нибудь втянуть в политику?

- Если все мы будем бегать с берданками по Луганску, кто будет ставить спектакли?

- Но тот же Сокуров постоянно пишет открытые письма и кого-то от кого-то защищает.

- Кинорежиссер, в отличие от театрального режиссера, обязан разбираться в политике, даже если он сказочник. Потому что он способен наиболее сильно воздействовать на общественное сознание. Сокуров на это потратил много лет, он разбирается в этом и имеет право на громкие заявления. А те, кто сейчас с бухты-барахты начал лепить какие-то письма и петиции, вызывают у меня удивление. Нас стали ссорить. Я не хочу ни с кем обсуждать проблемы Крыма и Украины, потому что у меня есть своя работа, я должен делать сказки на сцене. Как только возникают подобные разговоры, я убегаю.

Мы как люди искусства обязаны дарить сказки и другие миры, а этот реальный мир с пальбой, трубой и политикой пусть живет своей жизнью. Есть профессия художник и есть профессия революционер, каждый должен делать свое дело.

- Что изменилось в вашей жизни за последние годы?

- Сейчас у меня в жизни наступил интересный момент, который длится уже два года – я смотрю на мир глазами сыновей-близнецов, которые у меня появились. Это очень сильно меняет осознание мира, потому что понимаешь, что они будут жить в том, что мы сейчас делаем. Ответственность по отношению к искусству у меня повысилась.