«Я очень люблю ее, но как ужасно быть женатым», — писал Даниил Хармс в мае 1938 года о своей второй жене Марины Малич. Именно она, его темпераментная веселая подруга, готовая красить с ним по ночам печь в розовый цвет или устраивать шуточное сафари на крыс, стала главной женщиной его жизни.
С ним она была очень счастлива и очень несчастна. Устав в какой-то момент от постоянных измен странного, но неотразимого супруга, Марина хотела свести счеты с жизнью, последовав примеру Анны Карениной. Но поезда проезжали мимо, а у нее все не хватало духу сделать роковой шаг.
Годы спустя она призналась, что, несмотря на всю яркость дней с Даней, она не смогла бы прожить с ним всю жизнь:
«Я, в конце концов, устала от всех этих непонятных мне штук. От всех его бесконечных увлечений, романов, когда он сходился буквально со всеми женщинами, которых знал. Это было, я думаю, даже как-то бессмысленно, ненормально».
Но тогда, в 1933 года, когда произошла их первая встреча, Даниил показался ей «очень славным».
Ухажер сестры
Встреча, изменившая их жизнь, произошла в августе. В гости к ее сестре Ольге пришел необычный молодой человек, чей стиль одежды сразу бросался в глаза.
«Мне он очень понравился. Славный очень, лицо такое открытое. У него были необыкновенные глаза: голубые-голубые. И какой вежливый, воспитанный!» - вспоминала годы спустя Марина Малич.
Они быстро нашли общий язык, стали гулять втроем – Марина, ее сестра и Даниил, а затем постепенно стали обходиться и без общества Ольги.
«Однажды я засиделась у него в комнате. И он неожиданно сделал мне предложение. Я помню, что осталась у него ночевать. И когда мама стала мне выговаривать, что я даже домой не пришла, я сказала ей, что мне сделали предложение и я выхожу замуж за Даниила Ивановича. Всё это произошло как-то очень быстро. С тех пор я Ольгу почти не видела», - признавалась Марина.
Такой поворот событий несколько обескуражил ее родных: они считали Хармса кавалером Ольги. Но молодые люди вскоре сдержали обещание и в июле 1934 года они расписались.
Для Даниила это был второй брак. В 1932-м году он развелся со своей женой Эстер Русаковой, с которой был знаком 8 лет. Их отношения были непростыми и болезненными. Даниил очень ревновал ее к ее первому мужу, но при этом сам не хранил ей верность, постоянно заводя романы с другими женщинами.
В архиве Хармса сохранилось ее письмо к нему (орфография автора сохранена – прим.): «Daniel я пошла в закс развести. Ты не сердис, можно будет если ты захочеш встречатся и быть хорошими друзьями. Я вижу, что я тебе тягостна. Daniel помни только что люблю также и даже сильнее. И буду любить до самой смерти. Daniel если я не ошибаюсь ты себя так держиш предомной так что бы я развелась. Это очень умно так иначе нельзя меня оттолкнут от тебя. Целую тебя крепко и помни, что любить всегда буду. Вечно твоя Эстер».
Тень Эстер периодически появлялась в отношениях Хармса и Марины. Как-то он попросил Малич отдать той талоны на «элегантные, коричневые туфли».
Рай в шалаше?
Даниил привел свою молодую жену (Марине было 25 лет) в 15-метровую комнату коммунальной квартиры на Надеждинской улице, где тонкая перегородка разделала «гнездышко» молодоженов от территории, которую делили прикованная к постели старуха и ее дочь. Еще одна комната в квартире принадлежала отцу Даниила - Ивану Павловичу.
«Это был очень высокий, скелетообразный старик с бородой и всегда бледным лицом», который вел аскетичный образ жизни.
«У него была мисочка. И ложка. Он наливал в эту мисочку горячей воды, и в нее вливал ложку подсолнечного масла. И крошил в воду черный хлеб. Это была вся его еда. Никаких каш, супов — ничего, кроме этой тюри», - вспоминала свекра Марина.
Жила в этой квартире и семья сестры Дани – Лизы, которая была замужем за ярым коммунистом. Теплыми отношения между братом и сестрой назвать было сложно: с ней Хармс общался очень холодно и строго-настрого запретил это делать Марине.
«Нечего тебе туда шляться, я тебе говорю! Нечего тебе там делать» - заявил он ей в первые же дни совместной жизни.
Марина в отличии от первой супруги во многом разделяла необычные увлечения мужа. Как-то Даниил разбудил ее среди ночи, чтобы устроить охоту на крыс, которых в доме никогда не было. Она поняла, что это игра и с радостью приняла в ней участие: одела «что-то такое самое заношенное, оборванное», чтобы устроить необычное сафари.
«Мы уже приготовились к погоне, и всюду искали крыс, но тут, на самой середине игры, к нам кто-то пришел. Мы предстали перед гостями в этом странном виде, очень их удивившем. Куда это они на ночь глядя собрались?! Даня не стал рассказывать, чем мы только что занимались, и сказал, что мы куда-то ходили по хозяйственным делам и потому оделись как можно проще», - вспоминала она.
Другой ночью он разбудил ее, чтобы срочно выкрасить печь в розовый цвет. Отказать ему в его просьбе Марина не смогла. В итоге до утра они занимались облагораживанием печи, что казалось им очень веселым занятием.
«Его обожали»
По словам Марины, в комнате у Хармса было много книг по оккультизму и йоге, а на стене висел плакат с «очень сильным заклинанием»: «АУМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ».
Как-то он смог достать билеты на большой концерт, на котором исполняли «Страсти по Матфею» Баха.
«Это было что-то невероятное. Мурашки бегали по телу. Люди сидели со сцепленными пальцами, сжавшись, плакали. И я тоже утирала слезы. Ничего подобного ни до, ни после этого я не испытывала», - вспоминала Марина.
Позже, возвращаясь домой, Даниил признался, что ему было очень важно, чтобы она «поняла глубину этой вещи». После этого случая больше на концерты они не ходили – не было денег.
Вскоре стало понятно, что Даниил в лице Малич встретил самого преданного слушателя. Все, что он писал, он зачитывал ей, а она смеялась, находя восхитительным его произведения. Вообще чувство юмора было сокрушительным оружием Хармса.
«Все радовались всегда, когда он куда-нибудь приходил. Его обожали. Потому что он всех доводил до хохота. Стоило ему где-нибудь появиться, в какой-нибудь компании, как вспыхивал смех и не прекращался до конца, что он там был», - рассказывала Марина.
«Не стало нежности»
Хармс был обласкан женским вниманием. При этом он не считал нужным отказывать поклонницам из-за своего статуса семейного человека. А череду красоток не смущало то, что в его жизни была Марина. В итоге это привело к тому, что, возвращаясь с работы, Малич робко стучалась в дверь их комнаты, чтобы избежать конфуза и скандала. «Подожди минут десять...», «приди минут через пятнадцать» - часто отвечал он ей через дверь. И она уходила: «У меня уже не было ни сильного чувства, ни даже жалости к себе».
Все это привело к тому, что Малич как-то решила свести счеты с жизнью. Литературоведу Владимиру Глоцеру, записавшему ее мемуары, она призналась, что приехала в Царское Село, села на скамеечку и стала ждать поезда. Она смотрела на проходившие мимо составы, но так и не нашла в себе силы осуществить задуманное.
«Пока я решалась, совсем стемнело. Я подумала: ну что хорошего будет, если я брошусь под поезд? — все равно это ничего не изменит, а я еще чего доброго останусь калекой.
Я встала и поехала в город. Когда я вернулась, была уже ночь.
Дане я ничего не сказала. А он оставался такой же, как был. Но во мне что-то в отношении к нему надломилось. Не стало нежности, что ли».
Только после его смерти она прочитала его дневники. В годы же их брака она не решалась открыть их, считая страшной подлостью вторжение в его жизнь. На одной из страниц он писал о несостоявшейся женитьбе на Алисе Порет: «Если бы Алиса Ивановна любила меня, и Бог хотел бы этого, я был бы так рад!» Будучи уже взрослой женщиной, Марина Малич спокойно реагировала на это, находя в таких строчках много «детского».
Арест Хармса произошел в августе 1941 года. Благодаря доносу знакомой Анны Ахматовой Антонины Оранжиреевой, которая являлась агентом НКВД, Даниил был взят под стражу за распространение «клеветнических и пораженческих настроений».
Военным трибуналом он был признан сумасшедшим и помещен в отделение психиатрии больницы тюрьмы «Кресты». Долгое время Малич не знала, куда он помещен. Лишь в декабре 1941 года ей удалось получить точную информацию. Она дважды успела навестить его. Когда же она пришла в третий раз, ей сообщили, что 2 февраля 1942 Даниила не стало… Ему было 36 лет.
После Хармса
Она пережила его на 60 лет. Ее жизнь была полна ярких страниц. В годы войны она была эвакуирована из блокадного Ленинграда, угнана в Германию на принудительные работы. Годы спустя она жила во Франции, в Венесуэле, где вышла замуж за Юрия Дурново.
Умерла она в США на 90-м году жизни. Будучи в преклонном возрасте Марина встретилась с литературоведом Владимиром Глоцером, который записал и опубликовал ее мемуары.
Хобби, диагноз или состояние души? Психолог – о том, кто такие бабники 
«Ум семьи». Как немецкая принцесса боролась за отмену крепостного права 
«Меня будущее не страшит». Пять трагических судеб жен декабристов 
«Слишком стар и беден для воспитания малюток». Каким отцом был Карамзин