Александр Сергеевич Пушкин был на Кавказе дважды. И оба путешествия оставили нам не только его прозаические воспоминания о горных красотах и нравах местных жителей, но и поэтическое наследие.
Волею судеб
Помните эти строчки из школьного учебника:
«На берегу заветных вод Цветут богатые станицы, Весёлый пляшет хоровод, Бегите, русские певицы, Спешите, красные, домой: Чеченец ходит за рекой»?Их могло и не появиться, если бы не стечение обстоятельств, причём не самых приятных для Пушкина. Первое путешествие великого поэта на Кавказ датируется 1820 годом, это период опалы поэта и его высылки из Петербурга. Годом ранее он стал вхож в кружок «Зелёной лампы», где молодые дворяне собирались, чтобы обсудить политический строй государства. Встречи эти были тайными, и всё, что на них происходило, должно было оставаться в секрете. Это не случайно – общество, созданное для борьбы с самодержавием и крепостничеством, вряд ли понравилось бы императору Александру I. Пушкин особо в собраниях не участвовал, разве что писал острые политические стихи и водил дружбу с некоторыми ярыми «ламповцами». Для чиновника Коллегии иностранных дел это было недопустимо – 20-летнего Пушкина вызвали к военному генерал-губернатору Петербурга графу Милорадовичу для объяснения. Поэту грозила высылка в Сибирь, поговаривали даже о заточении чиновника в Соловецком монастыре. Лишь благодаря заступничеству влиятельных товарищей, среди которых был Николай Карамзин, Пушкину удалось избежать серьёзного наказания. Под видом командировки поэта перевели из Санкт-Петербурга в Екатеринославль (сегодня Днепр), где оставили трудиться в канцелярии главного попечителя и председателя Комитета об иностранных поселенцах Южного края России генерал-лейтенанта Инзова. В ссылку поэт отправился в середине мая 1820 года.
Александру Сергеевичу было откровенно скучно на новом месте. Работы немного, к тому же добавилась болезнь, его лихорадило после купания в ледяном Днепре. В это время здесь оказался и прославленный герой Отечественной войны 1812 года генерал Николай Раевский с семьёй – они двигались на лечение на Кавказские минеральные воды. Сын Раевского Саша, конечно, навестил больного Пушкина – молодые люди дружили ещё со времён Царскосельского лицея. Раевский-младший, увидев состояние поэта, убедил отца взять его с собой на Кавказ. Доктор Раевских тоже был не против, обещая, что там, в дороге, Пушкин и поправится. Так и случилось – через неделю поэт пошёл на поправку.
Следующей точкой для путешественников стал Таганрог. Александр Пушкин, тогда ещё мало путешествующий, был поражён красотой Азовского моря. Кстати, восхищался он не только видами, но и 15-летней Марией Раевской, дочкой генерала. Поэт стал свидетелем игры юной красавицы с морскими волнами. Этот сюжет настолько врезался в его память, что спустя десятилетие поэт обрисовал его в «Евгении Онегине»:
«Я помню море пред грозою: Как я завидовал волнам, Бегущим бурной чередою С любовью лечь к её ногам! Как я желал тогда волнами Коснуться ног её устами!»Семья Раевских с Пушкиным побывала на лечебных водах, доехав до Крыма. Поэта впечатлили эти «серные, горячие» источники, дикая нетипичная для Петербурга природа и люди, а именно вольные нравы горцев и их обычаи. Первая поездка Пушкина на Кавказ стала для него грандиозным событием и, несмотря на тяжелейшие в те годы условия путешествий, когда не было и элементарных удобств, спустя девять лет поэт целенаправленно едет обратно, но уже проделывает более дальний путь.
Второй заход
1820-е годы – время завоевания Кавказа. Александр Пушкин во время первой поездки писал: «Хотя черкесы нынче довольно смирны, но нельзя на них положиться; в надежде большого выкупа они готовы напасть на известного русского генерала. И там, где бедный офицер безопасно скачет на перекладных, там высокопревосходительный легко может попасться на аркан какого-нибудь чеченца. Ты понимаешь, как эта тень опасности нравится мечтательному воображению». Но этот страх и привлекал поэта. В марте 1829 года он взял подорожную в канцелярии петербургского военного губернатора и спустя пару дней через Москву отправился на Кавказ. Во время своей поездки он вёл дневник, который опубликуют в 1836 году под названием «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года».
Но какая цель была у поэта? Одна из главных – творческая. Он намеревался встретиться с декабристами и этой яркой панорамой завершить роман «Евгений Онегин».
Вторая поездка впечатлила поэта не меньше – по дороге на Владикавказ Пушкин заехал в Горячие воды и поразился тому, как облагородили регион. Вместо заповедной дикости, кибиток и палаток появились дома, ванны и цветники: «Признаюсь: Кавказские воды представляют ныне более удобностей; но мне было жаль их прежнего дикого состояния; мне было жаль крутых каменных тропинок, кустарников и неогороженных пропастей, над которыми, бывало, я карабкался», – сокрушался поэт.
До Владикавказа ему пришлось добираться через Екатериноград. Оттуда он ехал «с оказией» по Военной Грузинской дороге: дождался почты и конвоя из казаков, пехоты и пушки. Караван состоял из 500 человек. Двигались медленно, было жарко, припасов не хватало. Поэту всё не нравилось, и он критиковал в путевых заметках разорение горных аулов, вытеснение местных жителей с пастбищ.
В заметках поэта можно встретить много любопытных историй – похороны, где «родственники с громким плачем ударяли себя кулаками в лоб», и размышления о важности прогрессивных идей. Запомнилась поэту встреча с персидским принцем Фазил-Ханом: «Я, с помощью переводчика, начал было высокопарное восточное приветствие; но как же мне стало совестно, когда Фазил-Хан отвечал на мою неуместную затейливость простою, умной учтивостию порядочного человека! Со стыдом принуждён я был оставить важно-шутливый тон и съехать на обыкновенные европейские фразы. Вот урок нашей русской насмешливости. Вперёд не стану судить о человеке по его бараньей папахе и по крашеным ногтям».
Смерть поэта
Александр Пушкин проехал весь Кавказ и Закавказье. Владикавказ, Степанцминду, Пасанаури, Душети, Тбилиси (там до сих пор сохранились бани, в которых поэт мылся)… Поэт добрался даже до Турции. Правда, один из главных турецких городов не впечатлил поэта. Товаров, по словам Пушкина, там продавалось мало, архитектура была убогой, а бани ни в какое сравнение не шли с тифлисскими. Самое яркое описанное им приключение – это посещение гарема захваченного в плен главнокомандующего турецкой армии.
«Мы приблизились к маленькому каменному строению. Старик стал между нами и дверью, осторожно её отпер, не выпуская из рук задвижки, и мы увидели женщину, с головы до жёлтых туфель покрытую белой чадрою…Я между тем, глядя около себя, увидел вдруг над самой дверью круглое окошко и в этом круглом окошке пять или шесть круглых голов с чёрными любопытными глазами. Я хотел было сообщить о своём открытии, но головки закивали, замигали, и несколько пальчиков стали мне грозить, давая знать, чтоб я молчал. Я повиновался и не поделился моею находкою».
Среди всех событий самое тяжёлое воспоминание связано с процессией, которая везла тело 34-летнего Александра Грибоедова – поэта и дипломата, растерзанного в Тегеране.
«Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова, – писал Пушкин. – Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, перед отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия. Я было хотел его успокоить, он мне сказал: Vous ne connaissez pas ces gens-là: vous verrez qu’il faudra jouer des couteaux. [Вы не знаете этих людей! Вы увидите, что дело дойдёт до ножей! (фр.)]. Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междоусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах ещё жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею».
В обратный путь Пушкин двинулся в сентябре 1829 года, но само путешествие вдохновило поэта изучать кавказскую тематику. Она нашла отражение в «Истории Пугачёва», черновиках поэмы о любви черкеса и казачки и романа о приключениях декабриста Александра Якубовича на Кавказе.
