«Их мы делаем сами, каждый для себя. Даже трагедию можно назвать счастьем, если ты ее пережил. Горе, потерю превратил в науку и идешь дальше», – уверен народный артист России Виктор Сухоруков. В прошедшие выходные в Петербурге он показал свой новый моноспектакль, который так и называется – «Счастливые дни».
Заглянуть за рамки
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Виктор Иванович, вы не скрываете, что идея постановки пришла после посещения дома-музея Юлиана Семенова в Крыму. Что вас так впечатлило?
Виктор Сухоруков: На одном из фестивалей, который проходил в Севастополе, друзья повезли меня на дачу писателя в Мухалатке. Экскурсию вела его дочь, и в какой-то момент она подвела нас к огромному, во всю стену, стенду с автографами знаменитостей. Космонавтов, кинозвезд, политических деятелей… Создатель Штирлица дружил, встречался со многими известными людьми, и на память они оставляли дружеские шаржи, посвящения. И вдруг мне так захотелось заглянуть за рамочки этих давних черно-белых кадров, узнать подробности отношений. «А ведь у меня тоже есть очень любопытные фото и сильные автографы», – подумал я про себя.
Эта мысль не давала покоя, в итоге родилась ни на что не похожая программа. Сцены из моей жизни, которые я решил не рассказать, а сыграть. Рад, что спектакль хорошо принимают, ведь публика – мой царь и бог, высший судья в профессии. Я никогда с ней не заигрывал, не заискивал, не потрафлял, но всегда был в контакте. И то, что зрителям интересна моя авторская работа, – самое главное.
– Вы встречались с десятками людей, известных и простых, и не раз признавались, что они оставили заметный след в вашей судьбе. А как в таком случае выбирали, о ком рассказать в спектакле?
– Брал коробку с фотографиями, и если сердце замирало – откладывал их в багаж вечера. Затем начал жестко, жертвенно отбирать то, что имеет содержание – «обложку» в начале и точку в конце. Потом стал перебрасывать мосты из одного сюжета в другой. Некоторые имена уже забыты, но для нашей страны и меня лично они очень важны. И своим спектаклем хочу сказать: не знаете – так я напомню. Например, великая актриса, потрясающая «Медея» Евгения Козырева. Мне она написала: «Сухоруков, горе ты мое, а люблю и верю». Не зря верила. Или истинно народная Нина Сазонова. Ее подпись стоит в моем дипломе, который стал пропуском в творчество и профессию. Таких судьбоносных историй – десятки.
Виноватых не искал
– Немалая часть вашей жизни связана с Ленинградом-Петербургом. Можно ли сказать, что это время стало «счастливыми днями»?
– Время было разным, но в программе я рассказываю о Юрии Мамине, Виталии Мельникове, Сереже Астахове, Леше Балабанове. Это мои питерские боги, которые во мне отразились родимыми пятнами. Кстати, давно не был в Петербурге, и прошедшие выходные стали для меня поистине наслаждением. И если кто-то скажет, что здесь какие-то неполадки, битые углы – даже слушать не хочу. Город шикарный, прекрасный. Немного моросил дождь, и я решил покататься по рекам и каналам. Ой, как все зашевелилось внутри, душа как будто обрела голос. Я даже почувствовал укор, что это чудо, Петербург, 20 лет назад оставил и уехал. Город потрясающий, а если кто-то недоволен, ему нужно немного пожить в другом месте. Сразу почувствуете, чего можете лишиться.
– Но ваша жизнь в Петербурге была разной. Некоторые периоды вряд ли можно назвать счастливыми.
– Имеете в виду, когда меня по статье убрали за пьянку из Театра комедии? (В 1982-м артиста уволили за увлечение спиртным без права устройства на работу в течение полугода. – Прим. ред.) Да, два года я бедствовал, даже бродяжничал. Был грузчиком, хлеборезом, мыл посуду. Мучился, но не обиделся, не искал виноватых, понимая, что причиной всему только сам. Прошел через испытания, но они одарили меня волей, верой в будущее. И людям, которые сейчас стоят на распутье, тоже хочу сказать: «Не ищите виноватых, а найдите силы начать все заново».
И еще одно. В некоторых эпизодах своего спектакля я прошу прощения у людей, с которыми встречался, и призываю зрителей не бояться извиниться за свои дела или поступки. Также считаю важной тему прошения. У Булгакова есть фраза, что не надо ничего просить, «сами все предложат и сами все дадут». Согласен с классиком, но все-таки – просите. Для того чтобы трудиться, чтобы отдавать – почему нет? Сколько угодно случаев: если не попросишь – мимо тебя могут пройти важные люди, не состоится желанная встреча. Надо хоть немножко помогать судьбе.
– Если в Театре комедии не обошлось без скандала, то в прошлом году вы сами уволились из Театра им. Моссовета. Ходили слухи, что возник конфликт. Можете сказать, что произошло?
– Никто меня не выгонял. Ушел сам, по доброй воле – из благополучия, сытости и правильности. Раскидал бревна казенных домов и вышел на широкую улицу. Есть такое выражение – перемена участи. Но мне уже 70, и кажется, с чего вдруг я решил бросить хорошее место? Но это не гордыня или самодовольство, как кто-то подумает. Как раз сейчас, когда наступила творческая насыщенность, мне не хочется сидеть и бездельничать. Искренне считаю, что умирать лучше не в пролежнях, на мокрых простынях, а на бегу, на лету, в карусели событий. Конечно, важно, что востребован, что есть прочные тылы. Но главное – горит в груди желание еще многое успеть. Надеюсь, сбудется.
От родины не откажусь
– Если вернуться к спектаклю, то вас уже обвинили, что рассказываете, в том числе, о людях, которые сегодня в опале, из-за своей позиции по острым вопросам. Нет желания позабыть о них?
– Мысли такой не возникает! Для меня важно одно – это люди из моей жизни, и надо себя не уважать, чтобы их вычеркивать. Это сродни тому, чтобы отрицать мир, в котором появился на свет. Как глобус ни крути, но Бог посеял меня в дощатом бараке в подмосковном Орехово-Зуево. Здесь я ходил в школу, трудился на ткацкой фабрике. Сейчас он снесен, там шумят деревья, но я никогда не откажусь от родины. Не скрываю: жалею, что распался Советский Союз, потому что я его дитя.
Сегодня приходится слышать, что все мы тогда были якобы зомбированы, что всем правила идеология. Возможно, но таким в ту пору был мой мир. Так почему сегодня я должен от него отрекаться? Перекрашиваться, переобуваться, перестраиваться… Менять позицию и мировоззрение. Даже хлеб бывает пышный, белый, а случается черствый, заплесневелый. Но от этого он не меняется и остается хлебом, силой жизни.
– Сегодня много говорится о «культуре отмены» российских артистов, писателей на Западе. Как вы относитесь к возникшим преградам?
– Меня больше беспокоит, что происходит в стране, и как в возникшей ситуации ведут себя некоторые наши деятели искусства. Например, не согласен, когда великий режиссер моей страны, у которого я сам полжизни мечтал сниматься, на заседании под руководством президента России, просит освободить украинского режиссера. Добавив, что «милосердие выше справедливости». Возможно, он кем-то не понят, но точно не обижен страной вниманием, признанием и наградами.
Однако почему всеми доступными способами он не спасает тех, кто дома? Не переживает так, например, за «Ленфильм», где снял не одну картину. Долгое время эта киностудия оставалась одной из лучших в мире. Были свои, узнаваемые эстетика, стиль, лицо. А какие режиссеры работали в ее павильонах – Герасимов, Козинцев, братья Васильевы, Хейфиц, Кошеверова. Я тоже начинал там больше тридцати лет назад. Сейчас былые достижения в прошлом, студии трудно, но что-то не слышно страстных голосов поддержки отечественных мастеров. Не видно действий, чтобы наш кинематограф процветал, индустрия набирала обороты. Не у всех имеется возможность высказать свои мысли перед первым лицом государства. Но если она есть – нужно пользоваться этим для общего блага, а не поднимать неоднозначные политические вопросы.
– В вашей постановке есть рассказы и о тяжелых потерях, нелицеприятных поступках. А можно печальные дни назвать счастливыми?
– Даже трагедию можно назвать счастьем, если ты ее пережил. Горе, потерю превратил в науку и идешь дальше. Это опыт, и не надо бросать туда косой взгляд, лучше просто не оглядываться. Даже если люди всплакнут, вспоминая горечь, трудные, мутные времена, это слезы очищения, а не проклятья и досады. Моя жизнь, как и большинства, тоже соткана из всех цветов, черного и белого, рассветов и закатов. Поэтому сегодня говорю себе: Сухоруков, у тебя нет права ни обижаться, ни помнить зло. Мы с вами живем, и это истинное богатство. Нужно только правильно им распорядиться.
Подписывайтесь на наш Телеграмм-канал – https://t.me/aifspb. Обсудить публикации можно в нашей группе ВКонтакте – https://vk.com/aif_spb.
Правила жизни Виктора Сухорукова. Любимому актеру исполнилось 70 лет 
Виктор Сухоруков: «Бондарчук поставил бы драме «Грозный» высшую оценку» 
Как погиб Виктор Цой. 34 года прошло со дня смерти лидера «Кино» 
Блокадный кисет. Виктор Федотов узнал секрет долгой счастливой жизни