- Что может сочинить писатель о войне, сидя на кухне? Поезжай на Донбасс, собирай материал, и может родиться что-то достойное, - считает петербургский писатель Евгений Лукин, ветеран Первой чеченской войны. Вскоре в серии «Писатели на войне, писатели о войне», запущенной в честь 70-летия Победы, выйдет книга Лукина «Танки идут на Москву». Серия посвящена не только Великой Отечественной, издания рассказывают и о других войнах ХХ века.
Не властители!
АиФ-Петербург: - Евгений Валентинович, в нашей стране книг о войнах всегда выходило и выходит немало, но есть только одна, отразившая всю полноту жизни общества в переломный момент истории, - «Война и мир» Толстого. Если в наше время не может быть создано подобной эпопеи, то почему?
- Чтобы появился эпос, недостаточно только автора, писателя. Нужны среда, читатели. Эпос появляется только тогда, когда общество исповедует традиционную систему ценностей. А мы уходим от неё всё дальше. Запад-то давно ушёл, живёт в философии постмодернизма. Её основной постулат: истина не устанавливается, не выясняется, она - утверждается. Вот пример: сбит малайзийский «Боинг», ничего не надо выяснять, всё понятно: его сбила Россия. Одной правды нет, у каждого - своя, а значит - нет вообще. В этой ситуации эпической исторической картины нарисовать невозможно.
Писатель уже не властитель дум, как это было в XIX веке и в начале XX. Да, и сегодня есть мыслители, имеющие последователей и поклонников. Для кого-то это Солженицын, для кого-то Акунин… Но они не властители, а скорее - лидеры для определённой группы людей.
АиФ-Петербург: - Нынешний год объявлен Годом литературы. Вы разделяете мнение, что люди в России стали читать меньше?
- Книг, действительно, стали покупать меньше. Мы переходим от одного вида цивилизации к другому, теперь роман можно прочесть на электронных носителях. При этом литература стала доступнее: писатель разместил текст в Интернете, и через мгновение он оказывается у читателя.
И если покупка бумажной книги вовсе не означает, что её прочтут, то в Интернете можно отслеживать количество обращений к тексту. Недавно у меня была встреча во Дворце творчества юных, так все ребята рассказали, что познакомились с моим романом в Интернете. Книга меняет обличие, но её суть - вечна и неизменна.
А тем, что люди стали меньше читать, озабочены не только в нашей стране. В Испании правительство пошло на такой эксперимент: отпечатали «Дон Кихота» и бесплатно разложили на железнодорожных, автобусных вокзалах. Но даже бесплатно книгу не брали в дорогу, потому что у всех с собой электронные гаджеты. А буквально на прошлой неделе мне позвонили сразу двое коллег: «Слушай, продаю библиотеку, не купишь?» В советское время собирать книги было модно, и не смущало, что в квартирах мало места. Теперь тексты умещаются в одном компьютере.
«Типографский снаряд»
АиФ-Петербург: - Мы можем проследить, сколько читателей обратилось к книге в Интернете. Но как отследить влияние литературы на человека?
- Это процесс долговременный. Розанов ещё в 1917 году сказал, что «во всём виновата русская литература». Почему? А вспомните, как она изображала помещиков, офицеров, чиновников. Карикатурно негативно. Традиция пошла от Гоголя, Салтыкова-Щедрина. Слово, пущенное в массы, приобрело характер идеи. А идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами. Это я классика цитирую, Маркса. Ну а когда произошла революция, что делать с этими социальными элементами, которые литература представила враждебными обществу? Вот и уничтожали.
Это же Евангелие: вначале было слово. Литература сделала своё дело, слово привело к последствиям. За примерами не надо далеко ходить - возьмите соседнюю Украину. Всё, что там происходит, было подготовлено с помощью слова. Ещё Пушкин писал: «Никакая власть, никакое правление не может устоять противу разрушительного воздействия типографского снаряда».
АиФ-Петербург: - Сейчас эту разрушительную роль взяли на себя СМИ, которые выплёскивают на людей лавину негативной информации.
- О негативе легче писать, да и спрос есть: зло людям любопытно. Позитив вызывает меньше интереса. Если хочется положительных эмоций, люди идут в храм, там звучит другое слово. Или берут в руки книгу стихов, ведь лирика близка к божественным песнопениям. Но это если человек имеет душевный настрой.
Дух защитников
АиФ-Петербург: - Хочу вернуться к книгам о войне. Недавно вы выпустили уникальную «Книгу павших», для которой собрали и перевели произведения поэтов, погибших на полях Первой мировой.
- Хотел воздать им память. В антологию вошли произведения тридцати поэтов-фронтовиков двенадцати стран. Многие из них считаются на родине классиками, но в нашей стране они мало известны. К примеру, англичанин Уилфред Оуэн. Он писал только в окопах и показал ужас, безумие и абсурдность войны. Оуэн погиб в 25 лет, семья получила похоронку в день окончания войны - 11 ноября 1918 года.
Меня спрашивают, почему из русских поэтов в «Книге павших» представлен только князь Олег Романов? К счастью, из русских поэтов, которые отправились на фронт, никто не погиб. По-настоящему воевали Николай Гумилёв, Бенедикт Лифшиц, Аминодав Шполянский, Николай Тихонов и другие, но они остались живы.
А вот 22-летний князь императорской крови Олег Романов, сын знаменитого поэта «К. Р.» и сам начинающий литератор, погиб на передовой во время кавалерийской атаки в сентябре 1914 года.
АиФ-Петербург: - Если Первая мировая не оставила такого уж значительного следа в российской поэзии, то Великая Отечественная - сполна?
- Гениальный эпос о солдате Василии Тёркине создал Твардовский, и даже Бунин встал, когда в 1946 году Твардовского чествовали в Париже. Мы знаем в основном патриотические стихи о войне, хотя были и другие - натуралистически правдивые, того же Дегена. Но, во-первых, действовала цензура, а во-вторых, действительно нужно было поднимать дух защитников Отечества.
АиФ-Петербург: - В своё время вы поэтически переложили на современный язык «Слово о полку Игореве». Этот памятник русской литературы XII века тоже о военном походе…
- Для меня было главным, что «Слово» отражает смутное время. Когда я его переводил, в 90-е годы, в стране было так же «смутно», поэтому произведение мне казалось актуальным. Этой актуальности оно не утратило и сейчас. Интересная деталь: поход князя Игоря проходил на территории нынешнего Донбасса. Когда я смотрю репортажи по телевизору и вижу Северский Донец, думаю - это же былинные места…
Кстати, в самом «Слове» ни разу не встречается слово «враг», а в переводе Заболоцкого, который поэт начал перед войной, - сплошь и рядом. Потому что каждая эпоха осмысливает этот памятник по-своему. «Слово» переводили неоднократно, и пик приходится на тревожные для страны времена. В спокойные годы переводов почти нет. Нет общественного запроса.
АиФ-Петербург: - Насколько же велика ответственность писателя?
- Важно то, что ты можешь рассказать, что ты видел, знаешь, пережил. Конечно, можно сочинять о войне и сидя на кухне. Но лучше поехать на берега Северского Донца, собрать материал, и тогда, может быть, родится что-то достойное.
«Россияне - чемпионы по недоверию». Ник Перумов о книгах, зле и нацизме 
Великий плохой писатель. Достоевского ругали все: от Льва Толстого до Набокова 
«Пишу, когда мне стыдно». Выдержки из последних интервью Евгения Евтушенко