В архиве театра имени Кирова хранится письмо Зинаиды, сестры Ольги Спесивцевой. В нем она описывает триумф Ольги в марте 1919 года, когда та впервые вышла на сцену в роли, ставшей для нее коронной, – в роли Жизели.
«Финал первого акта она исполняла только в танце, без пантомимы. И в театре все плакали. После первого акта весь партер встал и ей устроили небывалую овацию. А на другое утро она пришла ко мне печально-убитая. Говорила, как будто про себя: «Я не должна танцевать Жизель, я слишком в нее вживаюсь»», - писала она.
Интересно, что этой партии могло бы и не быть. Ольгу всего лишь попросили заменить заболевшую приму, и она согласилась. Десятилетия спустя критики напишут, что образ романтичной девушки, потерявшей голову от несчастной любви, стал роковым для душевного здоровья балерины, а трагедии в ее жизни – это «проклятие Жизели».
Молодая дочь Терпсихоры
Детство Ольги прошло в приюте для сирот из актерских семей. Ее мать была вынуждена отдать туда сына Анатолия и двух дочерей, Зинаиду и Ольгу, после смерти мужа, провинциального актера. В семье, где было четверо детей, не хватало денег даже на еду. Позже все трое показали хорошие актерские задатки и были приняты в Санкт-Петербургское театральное училище. О таланте Ольги вскоре заговорили за пределами учебного заведения. Ее танец на экзаменационном спектакле в балете «Сказка Белой ночи» так выделялся на фоне остальных, что журналист «Петербургской газеты» сразу выделил ее, окрестив «наиболее способной из молодых дочерей Терпсихоры».
Становление ее карьеры совпало с переломом в жизни страны, которую сотрясали война и революция. Хрупкая балерина с горящими глазами была принята на петербургскую сцену императорской балетной труппы. Работу в тех условиях можно было назвать подвигом во имя искусства. Репетиции в Мариинском театре проходили в неотапливаемых помещениях, актрисы, ослабленные голодом, часто заболевали бронхитами. Чтобы хоть как-то поддержать здоровье своей талантливой ученицы, Агриппина Ваганова растирала Ольгу барсучьим жиром и заставляла пить горячее молоко.
И вот наступил момент долгожданного триумфа. 30 марта 1919 года Спесивцева вышла на сцену в роли Жизели, навсегда вписав свое имя в историю балета. После этой партии ей стали предлагать главные роли в постановках «Корсар», «Баядерка», «Эсмеральда».
Она стала музой для многих деятелей искусства. Толпы поклонников мечтали прикоснуться к этому «ангелу балета», который для них был соткан из света и музыки. Искусствовед Аким Волынский писал ей: «Вы гений, жрица искусства, вы не можете опуститься до прозы жизни, это удел быдла».
Литературный критик на какое-то время смог стать ее спутником жизни и ее наставником. По воспоминаниям современников, он был сторонником классического балета и всячески противился тому, чтобы Ольга сотрудничала с Михаилом Фокиным. Но это было неизбежно: через три года с начала балетной карьеры она приняла участие в гастролях «Русского балета Дягилева» за рубежом.
«Советская шпионка»
Постоянное чувство ревности, терзавшее Волынского, разъедало их отношения и они разошлись. В жизнь Ольги появился новый герой – Борис Каплун, работник Петросовета, который официально стал ее мужем.
Он был сыном своего времени. Племянник Моисея Урицкого и друг Григория Зиновьева был молод, инициативен и слыл ценителем балета. Когда Спесивцева начинала блистать на сцене, он возглавлял комиссию по национализации городских кладбищ. Под его чутким контролем в Петрограде строился на Васильевском острове Первый государственный крематорий и морг. В декабре 1920 года он присутствовал на его открытии, когда было осуществлено первое опытное сожжение трупа одного красноармейца. По легенде, Каплун любил устраивать свидания в этом крематории и возил туда Спесивцеву, чтобы она могла увидеть «пляску смерти» у окна гудящей печи.
Стоит отметить, что вокруг Каплуна ходили сомнительные истории. Злые языки утверждали, что он имел некое отношение к смерти молодой балерины Лидии Ивановой.
Тем не менее, в 1923 году он помог Спесивцевой вместе с матерью эмигрировать во Францию, где она стала первой русской звездой во французской Гранд Опера. Спустя несколько лет, в начале тридцатых годов, Каплун появился в Париже, что не на шутку напугало Ольгу. Ходили слухи, что он намеревается убить ее. После этого, по воспоминаниям современников, балерину стали посещать приступы мании преследования.
В ноябре 1937 года Бориса не стало. Он был расстрелян на полигоне «Коммунарка» в Московской области по обвинению в участии в троцкистской террористической организации.
Стоит отметить, что этот брак сказался на репутации Спесивцевой за рубежом. За границей в ней видели «большевичку» и относились к ней с подозрением, считая советской шпионкой.
Годы безумия
Хрупкое здоровье, большие физические и эмоциональные нагрузки сказались на психике балерины. В 1939 году в Париже состоялось ее последнее выступление, после которого она переехала в США.
Однако начать новую жизнь в новой стране у нее не получалось. Ее самочувствие ухудшалось с каждым днем. Балерина все чаще впадала в беспамятство. В 1943 году ее поместили в бесплатную психиатрическую клинику, в которой она провела более 20 лет.
В 1963 году почитатель ее творчества писатель Дейл Эдвард Ферн перевез ее из клиники в пансионат на ферме Толстовского фонда вблизи города Нью-Йорка, который в свое время создала младшая дочь писателя Льва Толстого.
«Дорогая Зинуша, вчера меня перевезли сюда из клиники. Ферма большая, выстроена на пожертвования. Тут есть очаровательная церковь, и я могу молиться и быть близкой Богу. Конечно, трудно возвращаться к жизни после двадцати лет пребывания в госпитале, прическа моя устарела, волосы побелели, забыла, как наводить красоту, румянец, пудриться. Ах, Зюка, старость не радость», - писала Ольга Спесивцева в Ленинград своей сестре Зинаиде.
Марис Лиепа, посетивший в США Спесивцеву, так описал встречу:
«Маленькая комнатка с почти спартанской обстановкой: кушетка, стол, шкаф и умывальник составляли все её убранство. Наконец к нам вышла очень изящная, с классической, то есть гладкой, балетной причёской женщина, с широко раскрытыми возбуждёнными глазами. Она поздоровалась, расцеловала нас всех по очереди, сказала, что всё утро ужасно волновалась, когда узнала, что в гости к ней едут Уланова и Долин…Мы уехали полные жалости и сострадания к судьбе известной в своё время балерины. Дело было даже не в болезни, дело было в безысходности и одиночестве, которыми веяло от её пристанища и от всей её маленькой, сохранившей изящество фигурки».
Ольги Спесивцевой не стало 16 сентябре 1991 года. Ей было 96 лет.