В наше время они доступны еще и людям одной из самых трудных и вместе с тем красивых профессий - реставраторам. Корреспонденту «АиФ» посчастливилось понаблюдать за их работой.
Печки и лавочки
Чтобы подняться на крышу Зимнего, надо долго идти подвалами, изобилующими низкими сводами, крутыми поворотами, а также котами и кошками - прямыми потомками четвероногих мяукающих, поселившихся здесь когда-то по указу Екатерины II.
Не менее увлекательное зрелище - дворцовые чердаки, пробираться по которым к слуховому окошку нужно, согнувшись «в три погибели», чтобы не задеть лбом кованые стропила причудливых форм, изготовленные умельцами Александровского чугунолитейного завода, не налететь на сохранившиеся с дедовских времен кирпичные печки. Их ставили тут для обогрева специальной кровельной команды, «денно и нощно» следившей за тем, чтобы крыша была в целости и сохранности. Пожарные посты, отмененные было Октябрем 1917 года, вновь стали выставлять во время Великой Отечественной войны. Организуют их и в наши дни - по выходным и праздничным дням.
Но не печки и стропила стали главной целью восхождений на крышу Зимнего, а украшающие ее величавые аллегорические фигуры и декоративные вазы, общим числом 176. В то время как раз шла их масштабная реставрация. Процесс сложен и кропотлив, потому обновляли мастера не все фигуры сразу, а «брали в работу» за сезон не более десятка.
Возглавляла научную группу, предложив оригинальную методику реставрационных работ, старший научный сотрудник отдела Майя Лебель, посвятившая Эрмитажу не один десяток лет. Пробираясь вслед за ней по узким настилам к карнизу Северной части фасада, я не уставала восхищаться: в отличие от меня Майя Николаевна двигалась легко, шаг ее был стремителен, несмотря на почтенный возраст и высоту, что превышает два десятка метров. От одного взгляда вниз кружится голова! Свою спокойную уверенность при выходах на крышу Лебель объясняет просто: привычка. Ведь поднималась сюда не раз, следя за тем, как идут работы.
Дионис, на диспансеризацию!
Изначально скульптуры на крыше Зимнего дворца, вырезанные по эскизам Растрелли, были из пудожского камня. Но петербургский климат действовал на него удручающе. Ситуация усугубилась после страшного пожара 1837 года. Фигуры несколько раз ремонтировали, но распад остановить не удалось. По воспоминаниям современников, к концу ХIХ века от них стали отваливаться целые куски, падая на мостовую. Тогда же было решено заменить каменные скульптуры на пустотелые, из медных листов со стальным каркасом-стойкой внутри, в свою очередь заведенной на 1,5 метра в кирпичную кладку парапета. Они легче, дешевле и, как считалось, более устойчивы к воздействию окружающей среды.
Изготавливали их частью методом ручной чеканки, частью - гальванопластической. На форму из чугуна, цинка или бетона накладывались медные листы толщиной 0,8-1,5 мм и оббивались по поверхности формы резиновым молотком. Затем листы крепились на металлическом каркасе, соединялись заклепками и спаивались оловянно-свинцовым припоем.
Но «хватило» их ненадолго. Ветер, часто резкий, порывистый, плюс большой перепад дневных и ночных температур, вибрация от проезжающего внизу транспорта делали свое дело. Фундамент под изваяниями, примостившимися вдоль карниза по периметру всей крыши (это почти 2 км), медленно, но верно разрушался.
А в замкнутом пространстве медных листов, где влага испаряется плохо, началась коррозия. Больше всего страдал от нее каркас.
«Уже в 1930-е годы каркасы потребовалось укреплять, - рассказывает Майя Лебель. - Из оснований убрали битый камень, который по грудь заполнял каждую скульптуру. Думали, видимо, что он удержит фигуры на крыше, но под воздействием ветра и собственного веса они все-таки стали крениться. В 1940-х годах ошибку повторили, для большей устойчивости залив полости бетоном - как выяснилось во время нашего обследования, плохого качества. Тот, кто принимал соответствующее решение, думал, наверное, что качество не имеет особого значения, ведь цемент будет внутри скульптур. Получилось же вот что: во время дождей цемент впитывал влагу, как губка. В результате нижняя часть каркаса постоянно была под «компрессом». При заморозках все отсыревшее начинало увеличиваться в объеме и рвать швы медных листов. Когда, исследуя статуи, мы вскрыли некоторые из них и удалили бетонную массу, увидели - нижние части каркаса настолько изъедены коррозией, что удивительно, как они не рухнули».
По крыше мы с Майей Николаевной передвигались по специальным мосткам. Она - без проблем. Я же - с опаской цепляясь за низкие перила настилов, стараясь смотреть только перед собой. Впереди (и далеко внизу) была Нева. И летящий над ней к Ростральным колоннам Дворцовый мост. И Петропавловка, с парящим у облаков ангелом…
«Идите сюда, к Дионису», - позвала меня в какой-то момент Лебель к дощатому коробу, сколоченному на время работ на самом краю карниза.
В нем для удобства реставраторов скрывалась от непогоды фигура трехметрового сына Зевса. Вблизи выглядел он впечатляюще: настоящий атлет, красавец мужчина!
Сердце не камень, а… медь
Нынешняя, первой четверти ХХI века плановая реставрация каждой фигуры и вазы начиналась с замены у них нижней части «скелетов» и ремонта основания. Для чего их приподнимали вверх с помощью железного троса. С земли все они кажутся массивными, тяжелыми, на самом же деле весят порядка 100 кг. Высота каждой фигуры - около 3,5 м, вазы - 2,5 м. Поскольку сделаны они из спаянных между собой отдельных листов меди, то, чтобы провести реставрацию, достаточно открепить эти листы по шву.
Как выглядит новый каркас, мне показала… Афродита. У богини красоты в день моего визита «диспансеризация» была в самом разгаре. Новые элементы из стали паял на ее «скелете» пожилой рабочий.
Уже готовые каркасы специалисты обрабатывали грунтовкой с преобразователем ржавчины и только после этого наносили традиционный антикоррозийный слой свинцового сурика. Саму пайку деталей проводили с применением современной пропановой горелки.
«А как после ремонта «сшиваете» фигуры? - интересуюсь я, глядя на вспоротую спину Афродиты с торчащими из нее ярко красными стальными трубами. - Или это все так и останется, благо с набережной не видно?»
Майя Лебель кивает головой на стоящую рядом отреставрированную вазу: «Хоть один шов на ней видите? Нет? Правильно. Добиться такого эффекта позволяют новые технологии». То есть «лечение» современными методами гарантирует архитектурное здоровье фигур на крыше Зимнего дворца не менее чем на 50 лет.
…Не один месяц специалисты из отдела истории и реставрации памятников архитектуры Эрмитажа разрабатывали концепцию этих высотно-скульптурных работ. Они продолжались без малого десять лет, завершившись в 2013 году. Были «вылечены», укреплены, обновлены все стоящие, лежащие и полулежащие фигуры. К которым позднее добавилась еще одна - 177-я фигура - «Корона», выполненная по сохранившимся документам и возвращенная на историческое место - парадный южный фасад дворца. Ей дали номер 124 а, чтобы не нарушать историческую нумерацию Растрелли.
Как признается сейчас Майя Николаевна, в те годы она заглянула каждой скульптуре в самое сердце - пусть и медное, но такое живое! Иначе разве выстояли бы они столько десятилетий под ветрами и дождями, на виду у всего Петербурга, близ летящего совсем рядом, через Неву, ангела Петропавловки - символа и хранителя Северной столицы!
Это интересно
- Дать фигурам имена предложили современные реставраторы. Из документа времен строительства Зимнего дворца, найденного в архивах, выяснилось, что скульптуры назывались не иначе как «каменные болваны и штуки». И только три обладали собственными названиями: «Аполлон», «Диана» и «Юпитер». «Других названий не было, - говорит заведующая сектором научной реставрации и хранения отдела истории и реставрации памятников архитектуры Эрмитажа Татьяна Праздникова. - Мы решили «исправить» ситуацию. Дали статуям символичные, по внешней «схожести», «имена». Скажем, скорбная женская фигура в накинутом плаще ассоциируется у нас с Деметрой, богиней плодородия и земледелия. Есть Афина, со шлемом и львом, есть «танцующая» Терпсихора, а также Аполлон, Диана, Марс…»
- Судя по сохранившейся иконографии, на каменной скульптуре было очень большое количество атрибутов. Весь расчет строился на восприятие снизу: у них были маленькие головы и большие ноги. Медно-выколотные фигуры иные, чистый классицизм.
- На крыше Зимнего любили бывать российские императоры. Екатерина Великая устроила там обсерваторию, а Николай II обожал прогуливаться здесь, нередко и с августейшей супругой. По сей день сохранились мостки, по которым прохаживалась чета: из толстого металла, с корабельными заклепками.
- Цвет скульптур на крыше неоднократно менялся. С 1890 года они были белыми. С 1920-х - на долгие годы - стали черными. Объяснение этому современные специалисты пока не нашли. А черная краска постепенно сама сошла на нет.
- Полномасштабных плановых реставраций на крыше за всю историю Зимнего было две: в 1970-х годах и в 2004-2013-х. Остальные - выборочные.
Эрмитаж будет сотрудничать с «Зенитом» 
Потерянные шедевры. Как Эрмитаж пережил черные моменты своей истории 
Часы «Павлин» - уникальный автомат 18 века, дошедший до нас без изменений 
Не только Эрмитаж. Топ-5 новых достопримечательностей Петербурга