- Блок ждал, что восстание народа в феврале и октябре 1917-го избавит общество от «невыносимых пошляков», буржуа, поэтому «мировой пожар» был для него не символом разрушения, а «оркестром народной души», - рассказывает литературовед, профессор Борис АВЕРИН. - И хотя эта позиция вызвала резкие оценки других писателей, особенно Бунина, Блок считал, что надо немедленно заняться «своим делом».
Показания «бывших»
Такую возможность он получил. 4 марта 1917 г. Временное правительство объявило о создании Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданских, так и военных и морских ведомств. Блоку предложили стать редактором стенографических отчётов, и он с воодушевлением согласился. Поэт надеялся, что таким образом узнает «тайну» краха царизма. Сможет объяснить, как династия, правившая страной 300 лет и только что отметившая этот юбилей, рухнула и распалась за несколько дней.
Новую для себя работу, которая считалась секретной и оглашению не подлежала, Блок называет «страшно интересной». Он присутствует при допросах царских сановников в Зимнем дворце и Петропавловской крепости, старом Комендантском доме, где когда-то допрашивали декабристов. Немаловажно и то, что ему полагалось жалованье 600 рублей в месяц - для 1917-го сумма немалая. В общей сложности комиссией было заведено 700 дел, проведено 88 допросов. В результате, по выражению автора «Скифов», «открыт паноптикум печальный…», где показания «бывших людей» полностью показывают «картину разложения старого строя».
«Меня выпили»
С самого начала Блок выступает за публикацию стенограмм допросов, а это свыше 360 страниц.
«Комиссия в определении своём носит понятие чрезвычайности. Поэтому и отчёт должен быть чрезвычайным: соединять в себе деловую точку зрения с революционным призывом». Параллельно в августе он начинает трудиться над рукописью «Последние дни старого режима», где на основании увиденного даёт резкие характеристики министрам и сановникам. Этот очерк был опубликован в 1919-м, что вызвало большой интерес литераторов и политиков. Сама же ЧК своей деятельности не завершила. Она заседала даже 25 октября 1917 года, но после переворота вынуждена была «самораспуститься». Последние протоколы датированы 18 ноября 1917-го. Отчёты, отредактированные Блоком, «безэмоциональные, стилистически аскетичные», всё-таки были опубликованы, но в 1921-м, уже после смерти поэта. И сегодня это ценный труд, где документальный материал переплетается с тонкими психологическими наблюдениями.
Работа в ЧК отразилась и на творчестве Блока, подтолкнув его к созданию «Скифов» и знаменитой поэмы «Двенадцать», написанных в 1918 г. Однако затем, видя, что происходит в стране, он начинает разочаровываться в советской власти. Заявляет: «Меня выпили», не пишет стихи. Страдает от «мерзостей быта» (к нему подселили революционных матросов), нищеты, голода и холода. Художник Анненков вспоминал его слова: «Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь! Мы задыхаемся, мы задохнёмся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу!». В 1920-м у него начинается цинга.
Весной следующего года Блок просит отпустить его на лечение в санаторий в Финляндии. Вопрос рассматривало политбюро ЦК ВКП(б) под руководством Ленина. Итог: в визе отказать. Как сказал Луначарский: «Мы его замучили». Затем разрешение дали, но - поздно. 7 августа 1921 г. Блок умер в петербургской квартире на Офицерской, 57 (сегодня ул. Декабристов). Ему было всего
40 лет.
Как Зимний брали дважды. Народные массы чуть не утопили революцию в вине 
«Мы подожгли собственный дом». Епископ Тихон Шевкунов о русской революции 
Русская Жанна д’Арк. Как Бочкарёва руководила женским батальоном смерти 
От Зимнего до «Авроры». 10 адресов Октябрьской революции в Петербурге 
Прототип Бонда. Как в России потерпел крах легендарный британский шпион