Работа над спектаклем «Рождение Сталина» стала для Владимира Кошевого дебютом на сцене Александринского театра.
«Господи, как живой!»
- Владимир, вы рассказывали, что образ «вождя народов» дался вам нелегко. А что оказалось самым трудным?
- Вхождение в образ. У нас были очень тяжёлые репетиции. Сначала вообще ничего не получалось: двигаюсь не так, смотрю не туда, руки не там… «Давила» своей неоднозначностью и фигура Сталина. С одной стороны, это личность, о которой в нашей стране все знают. С другой - многое о нём до сих пор неизвестно, особенно о детстве и юности. Поэтому пришлось читать немало документальной и художественной литературы. Чтобы почувствовать атмосферу мест, где он жил, я выучил даже несколько стихотворений Иосифа на грузинском. Постепенно всё достигло такого накала, что во время спектакля с меня как будто сдирали кожу. После окончания ещё час сидел, чтобы вернуться в реальность…
- Это при том, что у вас за плечами целая галерея исторических персонажей: Гумилёв, Хлебников, Нуреев, Тургенев. Особенно впечатляет князь Юсупов - внешне вы очень похожи.
- Когда узнал, что в фильме «Григорий Р.» снимается Владимир Машков, сам вызвался на роль Феликса. Тем более что я был уже подготовлен: ранее играл князя в картине «Заговор», видел его записки к Распутину и ответы старца. Также Михаил Шемякин, который лично знал Феликса в последние годы его жизни, рассказал мне, что больше всего ему запомнились руки Юсупова. Очень ухоженные, они, казалось, жили сами по себе. Мне разрешили это использовать и сделать отдельный эпизод. Запоминающейся была встреча и с внучкой князя Ксенией, она тоже отметила, что между мной и её дедом есть сходство. Ну а когда я, уже в гриме и костюме вышел на съёмочную площадку во дворце Юсуповых, служители музея перекрестились: «Господи, как живой!»
Мечтал стать комиком?
- В вашем арсенале немало и знаковых литературных героев: булгаковский Мастер, Раскольников. Кстати, после «Преступления и наказания» вас немало критиковали…
- Да, тогда я не ожидал такой реакции, а со стороны коллег - даже агрессии. Не понимал, что происходит. Меня успокоила Людмила Гурченко. Хорошо помню её слова: «Фильм просто не попал в нужное время». Но я очень рад, что сыграл в этой ленте. Сегодня, спустя десять лет, хочу сказать спасибо своим оппонентам: пройдя через это испытание, я стал сильнее, научился спокойно относиться к противоположному мнению.
- А ведь всё могло сложиться иначе: вы окончили Военный университет, журфак МГУ. Как же вышли на актёрскую дорогу?
- Убеждён, что актёрская судьба написана свыше. Ведь я мечтал стать не просто артистом, а комиком: петь, танцевать, развлекать публику. Но мне постоянно предлагают серьёзные, трагические образы, в том числе злодеев. Пожалуй, единственная роль в моём репертуаре, где есть кураж, веселье, - в спектакле БДТ «Игрок» по одноимённому роману Достоевского. Да и там постоянно идёшь по грани: вроде шутишь, шутишь… и непроизвольно начинаешь говорить страшные вещи.
- Если вернуться к «Рождению Сталина», на какую публику рассчитан спектакль, кого заденет больше всего?
- Сложно сказать - зал расколот. Одни кричат «Браво!», другие негодуют. Но это хорошо. Как говорил Мейерхольд, если всё спокойно, значит, спектакль не состоялся. Разлом среди зрителей совпадает и с настроениями нашего общества. Так, все средства массовой информации написали, что 5 марта умер Сталин, но мало кто вспомнил, что в этот же день не стало Ахматовой. Эта работа важна ещё тем, что в умы молодёжи сегодня часто пытаются вложить всё, кроме правды. Но существуют документы, факты, нередко исторически невыгодные, что мы и показываем. Это и есть театр, где можно и должно говорить обо всём.
У народа короткая память? Эдвард Радзинский - о Сталине и его наследии 
Новый учебный театр Бориса Эйфмана достроен в Петербурге 
«Русский лебедь». Чем прославилась балерина Анна Павлова 
Спектакль о молодом Сталине покажут на сцене Александринского театра