Событие состоится в июле 2020 года. Так высоко 110 стран-участниц оценили подготовку Россией и нашим городом молодёжи, способной к точным наукам. Информацию уже подтвердило профильное министерство. Как создать в стране условия, раскрывающие таланты наших детей? Об этом рассуждает Станислав Смирнов, математик с мировым именем.
Прыгающие молекулы
Елена Данилевич, АиФ-Петербург: Станислав Константинович, вы тоже свой путь начинали с олимпиад. Насколько это помогло найти себя в будущем?
Станислав Смирнов: Мой случай типичный. Я из обычной семьи ленинградских интеллигентов, инженеров и физиков. Поэтому уже в 7 лет начал читать популярные научные книги, кстати, и современным детям их рекомендую. Затем физмат-школа, в пятом классе - кружок во Дворце пионеров, участие в соревнованиях различного уровня… Так я всерьёз увлёкся математикой.
- Сегодня вы сами собираете под крыло учёных. В частности, вам было выделено 95 млн рублей для создания математической лаборатории. Чего удалось достичь, и оправдала ли себя нашумевшая система мегагрантов?
- Полностью оправдала. Половина проектов, созданных в рамках программы, - мирового уровня. И это с учётом рисков, ведь когда в науке берёшься за новое, не предсказать, получится или нет. На одну задачу я потратил 10 лет - и не решил. Правда, друг меня поправил: не «потратил», а «вложил», так как неизвестно, когда идея может «выстрелить». Это как посадить дерево: укоренился ли росток, видно лишь через пару лет.
В лаборатории Чебышева мы сделали ставку на молодёжь. Ведь главное, что было потеряно в науке в лихие 90-е, это преемственность поколений. Молодым тогда платили мало, и многие ушли. А те, кто остался, подрабатывали репетиторами, таксистами... Ситуация до сих пор сложная, поэтому мы решили дать нормальные зарплаты и создать хорошие условия, чтобы человек мог заниматься опытами, а не «бомбить» по ночам. В итоге за 6 лет у нас вышло несколько сотен научных статей, заявили о себе почти 100 аспирантов и молодых учёных. Надеюсь, все они - будущее российской науки.
- Какие конкретно задачи удалось решить?
- Занимались, например, моделями кипения. Привычная картина: нагреваете воду и при 100 градусах она кипит. На самом деле одна молекула этой температуры даже не замечает, но когда их миллионы миллионов, они начинают «прыгать». Таких явлений много. Так, если сильно разогреть железо, оно потеряет свойства магнита.
Математика в целом позволяет понять, что происходит вокруг, даже опередить события. Скажем, сотовый телефон. В современном мобильном математики больше, чем Стив Джобс выучил в школе. Или цветные фотографии. Чтобы сохранить такие объёмы в компактном виде, картинки надо было как-то «упаковать», так же как музыку записывают по нотам. Подключили сложные вычисления и нашли, как это сделать. Способ придумал ещё в 1970-х шведский математик, который из любопытства трудился над другой проблемой. А когда появилась потребность, оказалось, что всё уже разработано фундаментальной наукой.
Президенту - напрямую
- В нашей стране учёные сетуют на то, что их достижения бизнес использует слабо...
- Это наследие прошлого, когда разрушилась связь времён. В советское время результаты исследований активно внедрялись. Другое дело, что брались преимущественно за глобальные проекты. В итоге мы сегодня строим высокотехнологичные спутники, а сделать хорошую машину массового спроса не можем.
На Западе действуют по принципу «спрос рождает предложение». Но главное - там финансируют стоящие проекты на десятилетия вперёд, чего у нас почти нет. Конечно, работу тщательно проверяют и, если прогресса нет, выделение денег могут прекратить. В России же такое чувство, что долгосрочного планирования просто боятся.
- Недавно все эти соображения вы могли напрямую высказать Владимиру Путину, который пригласил группу учёных в Кремль. Что больше всего интересовало главу государства?
- Беседа продолжалась около часа. Президент задавал вопросы об эффективности мегагрантов, спрашивал, что нужно для ещё большей продуктивности проекта. Руководство страны сегодня заинтересовано, чтобы в России была сильная наука. Вопрос, как этого достичь? Старая система заржавела, мир же стремительно идёт вперёд, и мы не имеем права отстать. Я помимо прочего говорил и о долгосрочных перспективах, поддержке молодёжи. Нужно, чтобы начинающий исследователь понимал: будет серьёзно заниматься избранной темой - получит средства на эксперименты, оборудование, достойную зарплату.
- Однако вы сами утверждали, что люди, которые хотят открыть миллионный счёт в банке, в науку не идут.
- Да, учёные редко становятся богатыми, хотя я был, например, в особняке у француза, который изобрёл беспроводную электрическую зубную щётку… Но это исключение. В науку идут за интересом, а не состоянием. Однако зарплата, а главное, статус, должны быть достойными. Когда люди моего поколения хотели стать биологами, физиками, математиками, они знали, что выбирают востребованную профессию. Сегодня такой уверенности нет. Правда, сейчас начали вкладывать силы и средства в студентов, перспективных школьников. В Петербурге, в 239-м лицее, где учился и я, в этом году открыли интернат для одарённых ребят со всей России. Также уже несколько лет мы проводим математическую смену в молодёжном центре «Сириус» в Сочи. Это то, ради чего хочется работать.
За державу обидно!
- А как же «утечка мозгов»? За воспитанниками некоторых петербургских школ представители зарубежных компаний выстраиваются в очередь. Получается, готовите кадры для чужих стран?
- В том, что кто-то поедет в Америку или Европу, ничего плохого нет. Мир изменился, и нынешняя молодёжь видит его глобальным. Но надо, чтобы движение шло в обе стороны. К нам приедут, если почувствуют свою необходимость. То, что наши люди занимают посты в компаниях США или Гонконга, тоже много значит для имиджа страны. Это та мягкая сила, которую у нас порой недооценивают. Поэтому не нужно заслонов и преград. Надо создавать здесь свои школы, интегрироваться в мировое сообщество.
- Зачем вам такие нагрузки? Вы уже 13 лет профессор университета в Женеве. Могли бы там спокойно преподавать…
- За державу обидно. Я здесь родился, вырос, и хочется, чтобы страна развивалась. Мои дети, например, учатся в гимназии на Васильевском острове, и я уверен, что их жизнь тоже будет тесно связана с Россией. Пока же интеллект, производительность у нас распределяются нерационально. Когда вижу, как профессор стоит у ксерокса и копирует 200 листов, вместо того чтобы решать задачи, расстраиваюсь - это неправильно и расточительно.
Или бюрократия. В Америке, Швейцарии отчётность тоже изнуряющая, но в России она зашкаливает.
У нас почему-то не понимают, что самый главный капитал - люди. Что наука помогает выйти из кризиса, а без математического образования не будет сильных биологов, химиков, финансистов. Если самолёт доверить конструктору, который не знает математику, машина может разбиться. И здесь у меня надежда на молодёжь. Она умная, гибкая, полна энтузиазма. Нужны только хорошие условия для работы и понимание в обществе.
Гений, сектант и дебошир? Мифы и правда о Михаиле Ломоносове 
Гость из ледникового периода. Как в России находили мамонтов 
Ленинградские доноры. Как зарождалась наука переливания крови 
Топливо из солнца. Академик Валентин Пармон о высоких целях в науке 
Людвиг Фаддеев: «Образование – не услуга, а знания – не ремесло»