Многострадальный граффити-портрет Даниила Хармса в центре Петербурга после долгих споров и разбирательств все-таки закрасили фасадной краской. Почему в Петербурге так не любят творчество уличных художников, и как провести границу между шедевром и порчей городского имущества – разбирался «АиФ-Петербург».
Бились шесть лет и проиграли
Портрет Хармса появился на улице Маяковского почти шесть лет назад, в 2016 году. Авторами работы стали художники Паша Кас и Павел Мокич, которые приурочили ее к 74-летию со дня смерти писателя. В доме № 11 поэт прожил последние 15 лет до ареста.
Буквально через месяц администрация Центрального района направила в ТСЖ «Маяковского, 11» письмо с требованием удалить несанкционированный рисунок с фасада. Но граффити тогда так и не закрасили. Арт-объект полюбили местные жители, а для туристов он стал местом притяжения. Однако 26 октября 2021 года Дзержинский районный суд обязал коммунальщиков закрасить портрет Хармса, удовлетворив требования представителей районной администрации.
Тогда чиновники заявляли, что вынуждены были пойти на этот шаг, так как получили жалобы от местных жителей. При этом со стороны администрации в адрес ЖКУ неоднократно поступали предложения легализовать арт-объект, однако ответственная за состояние дома компания ничего для этого не сделала.
Жители дома № 11 (на недовольство которых ссылались районные власти) публично выступили против закрашивания портрета. Горожан поддержали многие общественные и культурные деятели, в том числе гендиректор Эрмитажа Михаил Пиотровский и экс-губернатор города Георгий Полтавченко. Председатель Законодательного собрания Петербурга Александр Бельский предложил регламентировать процесс нанесения граффити, признав городской достопримечательностью арт-объект на улице Маяковского.
Чтобы защитить арт-объект от валиков и кистей коммунальщиков, небезразличные петербуржцы запустили онлайн-петицию с требованием не допустить уничтожения портрета. Однако в феврале 2022-го появилась информация, что сохранить граффити не удастся, а вместо него появится световая проекция, посвященная писателю.
Но удалить с первого раза изображение Хармса коммунальщикам, судя по всему, не удалось. Какое-то время на месте арт-объекта можно было увидеть безобразное цементное серое пятно, за которым проглядывали очертания поэта. Петербуржцы были возмущены. В сети они назвали действия коммунальных служб вандализмом.
И кто тут вандал?
Печально закончившаяся эпопея с граффити-портретом Хармса не уникальна для Северной столицы. Коммунальные службы города не раз «спасали» городские стены от арт-объектов, несмотря на протесты местных жителей. Напомним читателям лишь о самых громких случаях за последнее время.
Так, к 200-летию Федора Достоевского на стене в Кузнечном переулке появилось граффити с изображением писателя. Объект почти сразу полюбили туристы, однако городские службы оперативно закрасили несогласованный рисунок. Активисты тогда решили восстановить портрет Федора Михайловича, аккуратно отмыв граффити от фасадной краски. Но долго арт-объект не просуществовал. Представители жилищного комитета объяснили это тем, что в Петербурге достаточно культурных объектов, увековечивающих память писателя, и напомнили горожанам про световую проекцию Достоевского в Кузнечном переулке, д. 2/5. Чиновники не преминули отметить, что «самовольное и хаотичное размещение граффити оказывает негативное влияние на архитектурный облик Санкт-Петербурга, снижает эстетические качества городской среды, является актом вандализма в отношении архитектурных объектов».
Похожая история произошла напротив квартиры Иосифа Бродского в доме Мурузи. Уличный художник Олег Лукьянов создал граффити-портрет поэта на стене на улице Пестеля в день его 80-летия. Однако инициативная завхоз школы № 189 распорядилась закрасить арт-объект, который оказался на территории учебного заведения.
Но, наверное, самой громкой и продолжительной оказалась «битва» во дворе дома № 6 на улице Полозова. В 2011 году уличный художник Нельсон Искандарян создал там настоящее арт-пространство – он расписал стены дома, а брошенные велосипеды, автомобили и игрушки превратил в инсталляции. Незамеченным такое преображение не осталось – двор стал городской достопримечательностью.
Гости и жители Петербурга, вероятно, и дальше бы любовались необычным местом, если бы в 2017 году между жильцами дома не разгорелся конфликт – часть из них устали от толп туристов и настаивали на том, чтобы стены здания вернули в их изначальное состояние.
После долгих споров от необычной достопримечательности в Петроградском районе все же решили избавиться. Коммунальщики закрасили яркие изображения, созданные Нельсоном. Однако уже в 2021 году художник решил вернуть двору утерянную индивидуальность. На этот раз в создании арт-пространства ему помогали петербуржцы, подарив банки с красками.
«Фикция и популизм»
Ежегодно в Северной столице под кистями коммунальных работников оказываются десятки, если не сотни, арт-объектов. Корреспондент «АиФ-Петербург» пообщался с художником и граффити-артистом Михаилом Голодяевским, известным под псевдонимом Wakos, и попытался разобраться, в чем заключается ценность стрит-арта и нуждается ли он в защите.
«Если говорить об уничтожении портрета Даниила Хармса в центре Петербурга, то произошло совершенно обычное дело. Когда коммунальщики планируют что-то закрасить, они это закрашивают, как только стихнет общественная дискуссия. Оценивать уровень закрашенной работы не буду, но она за эти годы успела стать частью городского пространства. Все к ней привыкли, и эстетически рисунок был куда приятней, чем та проекция, которой его заменили. Но это вопрос вкуса, которым муниципальные службы никогда не обладали», – считает Михаил Голодяевский.
Он отметил, что сегодня коммунальщики имеют полное право закрашивать несанкционированные рисунки на стенах городских зданий. И то, что так происходит не всегда, объясняется необходимостью согласовывать свои действия.
«В любом случае в Северной столице ситуация со стрит-артом обстоит в разы лучше, чем в Москве. Там закрашивают все и сразу. У нас же это происходит только после проверок и четкой команды сверху», – рассуждает граффити-артист.
Михаил также напомнил, что от чиновников нередко можно услышать обещания о создании так называемых легальных спотов для уличных художников. Однако делаются такие заявления, как правило, перед выборами или назначениями новых управленцев. Организация же легальных мест для рисования не столь эффективна – такие пространства превращаются в хаотичную кашу из недолговечных, перекрываемых самими же художниками работ.
«Практика показала, что попытка наладить диалог с художниками – фикция и популизм. А граффити или живой стрит-арт успешно существуют и вне легального поля. Более того, постоянное уничтожение рисунков коммунальными службами является привычным и принятым художниками правилом игры. Легализация стрит-арта, на мой взгляд, бессмысленна. Полная легализация невозможна в принципе, частичная – предполагает создание каких-то комиссий, оценивающих ценность конкретной работы, что уже абсурдно. Существует вполне легальное и коммерчески успешное направление мурализм (роспись фасадов зданий), однако оно к стрит-арту относится опосредованно.
Каждый день уничтожаются десятки, если не сотни рисунков. И то, что обыватель замечает и осуждает пропажу только комфортных для него и понятных ему работ, вроде закрашенного Цоя или еще кого-нибудь, сути не меняет. Людям, далеким от искусства, как правило, важна исключительно декоративная составляющая работы. Художнику же – культурная. Иногда они все-таки сочетаются», – заключил Михаил Голодяевский.
Как договариваться?
Частично согласен с такой позицией музыкант, поэт и предприниматель Денис Быстров, развивающий сегодня свой коммерческий проект, связанный с городскими трансформациями. По его мнению, когда уличные художники создают что-то несогласованное с властями, они понимают, что рано или поздно работу закрасят. История с портретом Хармса длилась около шести лет – это большой срок для нелегального арт-объекта.
По мнению собеседника издания, в таких вопросах в первую очередь важно мнение горожан. В идеале абсолютно всех жителей должна устраивать та или иная работа.
«Допустим, художник захотел нарисовать чей-то портрет на доме. Он должен в первую очередь донести ценность своей идеи до остальных. А если я не хочу, например, Хармса у себя на доме? Я хорошо отношусь к нему, но конкретно на своем доме его изображение видеть не хочу. И я знаю, что десяток или даже сотня жителей моего комплекса тоже этого не хотят. Почему тогда он должен появиться?
То есть в городской среде всегда возникает конфликт. Конфликт может быть разрешен только через совместное творчество. Вот у вас в доме, условно, тысяча человек, вам всем необходимо договориться. Причем надо не выяснять мнение большинства, а добиваться консенсуса, когда абсолютно все жильцы скажут: «Да, это нас устраивает», – объяснил Денис Быстров.
Эксперт поспешил добавить, что искать консенсус необходимо и на уровне города, однако сегодня не существует таких платформ, на которых смогут прийти к общему решения миллионы жителей Северной столицы. Именно поэтому, как правило, все и за всех в вопросах городской среды решают чиновники. По мнению Дениса Быстрова, сегодня уличным художникам, конечно же, нужны площадки для самовыражения. Но защищать свои интересы представители стрит-арт-культуры должны сами. Объединение художников могло бы представлять интересы сообщества и коллективно их отстаивать.
Опасный трафарет. Город собирается усилить борьбу с наркотиками 
«Лучше бы со снегом боролись!» 
Музей на заводе. Как уличное искусство завоевывает место в культуре 
Звезда по имени Солнце. 61 год назад родился Виктор Цой