Говорят, что расстрелянных в годы репрессий хоронили не только в Левашове, но и на кладбище "Памяти жертв 9 января". Правда ли это? И. Круглова
Действительно, печально известная Левашовская пустошь - не единственное место захоронения расстрелянных в годы политических репрессий. Поиск других тайных могильников долгое время ни к чему не приводил. Лишь недавно удалось доказать, что одним из них было кладбище "Памяти жертв 9 января" (бывшее Преображенское).
Одно из первых свидетельств этому относилось лишь к 1992 году и принадлежало 85-летней Вере Алексеевне Тимофеевой, дочери настоятеля кладбищенской церкви о. Алексея Чужбовского. На Преображенском кладбище, в доме для его работников, прошли ее детство и юность. Она рассказала, что, еще начиная с 1920-х годов, туда ночами привозили расстрелянных и тайно закапывали. А в декабре 1937 года кладбище было закрыто для посещений на трое суток. Три ночи подряд - на 27, 28 и 29 декабря - туда шли машины с телами казненных. Ночью темно, электричества не было, поэтому могильщики обливали бензином деревья, поджигали, и они горели, как факелы.
Могильщик Иван Богомолов нашел среди кучи трупов тело о. Алексея, арестованного в начале декабря 1937 года. Иван оттащил его в сторону и похоронил не в общей яме, а чуть поодаль. Табличку с именем о.Алексея дочь осмелилась установить лишь в начале 1990-х, но не на месте его тайного захоронения, а на семейной могиле.
Недавно редактор "Ленинградского мартиролога" Анатолий Разумов, работая над 4-м и 5-м томами Книги памяти, изучил в архиве УФСБ "дело" Чужбовского. Кажется совершенно невероятным, но отец подтвердил слова дочери. Выяснилось, что одной из причин ареста священника было "распространение клеветнических слухов" о том, что на кладбище хоронят расстрелянных. Впрочем, сначала за это была арестована Александра Петровна Николаева, 74-летняя старушка, торговавшая на кладбище искусственными цветами и венками.
Большинство "дел" тех времен напоминает бред сумасшедшего: заговоры, глобальные шпионские сети и т.д. Первые страницы "дел" цветочницы и священника резко отличались от тогдашнего "стандарта". На допросах речь шла о конкретных, реальных вещах. Цветочница рассказала, что посетители кладбища нередко спрашивали, часто ли хоронят покойников, и она отвечала, что много хоронят по ночам. Почти каждую ночь в фургонах привозят расстрелянных и зарывают здесь в общих ямах. Те, кто привозит трупы, сами роют могилы, и немного засыпают землей, а потом уже местные могильщики их окончательно закапывают. Об этом ей рассказывали могильщики, а также местный священник, о. Алексей. Батюшку взяли 4 декабря. На допросе о. Алексей сказал буквально следующее: "Среди служащих кладбища несколько лет ведутся разговоры, что здесь хоронят расстрелянных органами НКВД. Мне неоднократно в 1937 году приходилось слышать, что могильщики говорили между собой: сегодня привезут расстрелянных, сегодня будем работать. Лично я также считал, что на кладбище хоронят расстрелянных, и высказывал это мнение вслух". Следующие страницы "дела" Чужбовского касались "польской шпионской организации церковников", к которой он якобы принадлежал, и ничем не отличались от других бредовых "дел" тех времен. Старушку-цветочницу расстреляли 18 декабря, батюшку - десятью днями позже, 28 декабря. Кстати, 28 декабря стало последним днем расстрелов в Ленинграде в 1937 году - потом машина казней остановилась на новогодние "каникулы". В тот день были казнены 250 человек, и, по мнению А. Разумова, все они могли быть похоронены на кладбище "Памяти жертв 9 января". Возможно, в Левашово их не повезли из-за сильного тумана, стоявшего в те дни над городом.
Информация о местах захоронения расстрелянных была тайной за семью печатями. По мнению А. Разумова, наивно думать, что стоит сейчас сотрудникам УФСБ открыть какой-то секретный ящик, и нужные документы обнаружатся. Инструкция о порядке приведения приговоров в исполнение была настолько секретной, что лишь упоминается в совершенно секретном приказе начальника УНКВД по Ленинграду и области Заковского, выпущенном 1 августа 1937 года, в связи с началом ежовской операции. Найти ее не удалось - видимо, инструкция была уничтожена. Единственный обнаруженный в архивах УФСБ документ, касающийся Левашовской пустоши, - схема "дачи НКВД" в Левашове. Вполне вероятно, что "дела" Чужбовского и Николаевой останутся единственными архивными документами тех времен, подтверждающими, что на Преображенском кладбище хоронили расстрелянных.
Недавно на кладбище установили памятник жертвам политических репрессий. Дело было так. В 1992 году Наталья Александровна Константинова, дочь репрессированного ученого и изобретателя Александра Павловича Константинова, прочитала в питерской прессе заметку о Преображенском кладбище, где приводилось свидетельство дочери Чужбовского. Оно запало ей в душу. Константинов был казнен 26 мая 1937 года, и его останки явно лежат не в Левашове - ведь "дача НКВД" начала "функционировать" лишь в августе. Наталья Александровна как-то сразу поверила, что именно Преображенское кладбище стало последним приютом для ее отца. Она стала добиваться создания памятника всем погибшим. Дело тянулось несколько лет, и в конце концов при содействии общества "Мемориал" памятник был установлен и открыт 5 сентября 2001 года. Правда, дочь о. Алексея Вера Алексеевна Тимофеева до этого дня не дожила:
Тело как культурное достояние? 
Четвертовать или повесить? Как и за что в России казнили преступников