Завершился сезон в Мариинском театре. Незадолго до этого Валерий Гергиев дал пресс-конференцию, разговор на которой вышел далеко за рамки подведения итогов. Художественный руководитель и главный дирижер анализировал связь жизни театра с жизнью страны и государства.
При чем "Газпром"?
- Не так далеко ушли времена, когда "Газпром" был оценен едва ли не в стоимость спектакля Мариинского театра, - несколько неожиданно начал Валерий Гергиев. - Потенциально это самая богатая компания мира, но еще два года назад она не входила и в тысячу богатых. Это сферы, артистам вроде бы неведомые, что они в них понимают? Но я задумываюсь: как в таком государстве "кривых зеркал" существовать театру, мне ведь резонно скажут: "Ты что, парень, с ума сошел, у нас "Газпром" ничего не стоит, а ты про какой-то театр". Вот в чем дело, у нас одна кровеносная система. И я не хочу в туберкулезной крови болтаться, хочу работать в здоровом организме. В последнее время вижу прогресс государства, мы переходим в нормальную эволюционную стадию.
Хочу работать в России
- Я вот поругался с министром из-за строительства нового комплекса театра, это тут же привлекло СМИ, меня и россияне лучше узнали. Как, он ругается с министром?! А мы думали, что дирижер только руками машет. Так я потому и ругался, чтобы здесь, в России, руками махать, а не где-то: На сегодняшний день я, хотите вы этого или нет, один из наиболее известных дирижеров мира. Никогда не скажу "один из лучших", но точно - один из известнейших. Так вот я спрашиваю: "Будем тут, в России, работать или не будем? Или еще десять лет за бугром?" Я хочу здесь, но техническое состояние театра не достойно его человеческих и творческих ресурсов. Как и 160 лет назад, все одни и те же трюки показываем: в "Руслане и Людмиле" на веревке летает Черномор с бородой. Но ведь почему-то никто в стране не ездит на "Москвиче" первого образца!
Должен быть конкурс, в котором примут участие лучшие архитекторы мира. Если нас хотят втянуть в рассмотрение пятисот проектов, но не будет ни одного автора, классом соответствующего Мариинскому, я буду считать это потерей еще двух лет. Мы на это согласиться не можем.
...В начале 90-х самостоятельно пришлось выводить театр из состояния почти полного краха. Где были министры, когда нам платили по 3 доллара в месяц? Они нам помогали, держали театр на плаву? Нет, это наша маленькая историческая заслуга, что сохранили коллектив. Для чего? Чтобы нами теперь кто-то помыкал? Не для этого. Такая вот позиция. Нет более чудовищного врага у России, чем аппарат. Не Америка нам враг и даже не террористы, а мы сами, те, кто ставит максимально высокий барьер перед любым хорошим начинанием. Я благодарен Путину за то, что он 8 июня рассмотрел вопросы развития театра. И не потому нашел на это время, что как-то особенно относится ко мне, а потому, что Мариинский постоянно доказывает: мы - продукт мирового уровня. Моя сила в коллективе театра, а не в личных связях. Хотя я знал Владимира Владимировича, когда он еще работал в Петербурге и мы делали важные дела для города.
Что с народом?
- Хочу понять, что происходит с публикой. Некогда в Ленинграде за билетами на знаменитых исполнителей ночами стояли, где теперь эти энтузиасты? Умеем ли мы их найти, работаем ли над их привлечением? На фестивале "Звезды белых ночей" битком набитый зал, но в среднем по 700-800 иностранцев, а мы не для иностранцев стараемся!
Вот выступает в Мариинском Владимир Галузин, один из лучших певцов мира. И что - город накаляется, волнуется? Пресса о замечательном событии сообщает? Нужно мне, государственному худруку, звонить руководителю государственного телевидения: "У нас большое событие". Мне ответят: "Платите". Впрочем, о королевстве кривых зеркал я уже говорил: Но чтобы исправить ситуацию, часто не нужны высокие руководители. Если журналисты служат общественности, то им должно быть понятно, что общественность выигрывает, когда лучшие голоса поют дома. А пока общественность Баскова знает, а Галузина нет. Я не против Баскова, но у нас совершенно разные сферы. Какая из них нужна России - рассудит публика.
На следующий сезон мы привезем в Мариинский мировых звезд, у нас все хотят выступить. К примеру, будет оркестр Венской филармонии, лучшего я не знаю. Если публика и к этому событию отнесется инертно, буду считать, что с нами что-то не в порядке.
В культурной пустыне
- Исполнение в Выборге, под открытым небом, опер "Борис Годунов" и "Принцесса Турандот" - это пока эпизоды, но для театра важные. Некоторые знатоки цинично говорят: "В зале лучше звучат голоса и оркестр". Мой ответ - я об этом знаю, но не уверен, что жители Выборга часто бывают в Мариинском. Мы намерены работать для регионов России, выступить в Ивангороде, несколько раз - в Калининграде. Мне не нравится, что происходит вокруг этой российской территории, хочется поддержать тех, кто оказался отторгнутым. Тут уже я говорю не только как дирижер, но и как общественный деятель, хотя меня очень веселят рейтинги, где я на четвертой или пятой ступеньке по влиянию, при том что я не распределяю, куда пойдет газопровод. Но у меня есть желание преобразить российскую культурную пустыню.
Особый разговор о Москве. Стоит там выступить, раздаются голоса: пора Гергиева остановить. Но есть простая арифметика: 5-6 выступлений в Москве против 48 в Лондоне, или 28 - в Нью-Йорке. Вот Лужков с лету, с одного разговора понял и поддержал мою идею московского пасхального фестиваля.
Весь разговор на тему двух столиц идет от нашей бедности, от убогости. Попробуйте сделать спектакль лучше, чем мы. Если в России будет еще один или пять могучих коллективов, Россия станет сильнее.
Юрий Темирканов: "В России есть нефть, газ и таланты" 
«Я - работоспособный!». Альберт Жалилов о победах и поражениях