"Учитель года" - конкурс престижный. Участвовать в нем может каждый учитель, но только лучшие попадают в призеры - ведь надо пройти отборочные туры сначала в районах, потом в областях, а потом уже рваться в Москву, на федеральный уровень. Из 600 тысяч учителей, которые в 80 регионах страны приняли участие в конкурсе "Учитель года - 2003", в начале октября был выбран лучший. Жюри, состоявшее сплошь из мэтров и зубров педагогики, отдало гран-при, большого хрустального пеликана, учителю истории и обществознания 166-й петербургской гимназии Игорю Карачевцеву. Оно, впрочем, отдало ему и одного из малых пеликанов - в номинации "Педагогическое открытие".
Учитель против директора
- Игорь Альбертович, почему вы, а не другой?
- Это ведь жюри решает. Другой был в прошлом году, в следующем году будет другой. А сейчас я. И вовсе не считаю себя самым лучшим - это было бы глупо. В одном только Петербурге много очень хороших учителей, и, я уверен, они еще покажут себя в будущих конкурсах. Кстати, петербургский учитель уже брал гран-при - это знаменитый Владимир Ильин из не менее знаменитой "тридцатки", физико-математической гимназии.
- Вы имеете право на годичный творческий отпуск. Будете брать?
- Да что вы! Я два-три дня отдохнул бы - без телефонов, без газет и телевизора, но чтобы год: Кто меня пустит? Я же веду уроки в нескольких классах, у меня дети поступать в вузы будут. Кроме того, я еще и директор - пока что и. о., но забот от этого не меньше. Выбрали меня коллеги, очень им признателен. Сижу вот теперь в этом кабинете:
- У вас двери в этот кабинет не закрываются.
- Да, у всех масса дел ко мне. Директор - это тяжелая административная работа, и каждый день я должен решать, кого во мне сегодня должно быть больше - директора или учителя. Надо ежедневно устанавливать приоритеты, а это бывает очень сложно.
Наполеон на телевизоре
- Вы честолюбивый человек?
- Как все нормальные люди. Честолюбие не должно вести человека по чужим головам, а в разумных пределах оно заставляет совершенствоваться.
- Значит, наполеоновских планов не имеете?
- Наполеоновские планы были у Наполеона, а у меня - свои. Я ведь Наполеоном долго и серьезно занимался, писал о нем диплом, меня очень привлекала эта историческая личность. Дома даже бюст Наполеона стоит на телевизоре. Но, повторяя за ним, замечу, что он вошел в историю Франции благодаря не своим победам над неприятелем, а тому, что дал Франции гражданский кодекс. Конечно, он был неоднозначной личностью, но вот это как раз и привлекает внимание - как сильная личность влияет на историю и как история влияет на эту личность. Я не похож на Наполеона, но некоторых современных политиков его тень явно тревожит.
- А на кого вы тогда похожи?
- В детстве я был немного похож на артиста Евгения Леонова и даже чуть было не сыграл его сына в фильме "Длинное-длинное дело". Когда в одночасье я стал знаменитостью с хрустальным пеликаном в руках, в некоторых газетах написали, что я снимался в кино. Нет, до съемок не дошло, были только пробы на "Ленфильме". Я с родителями пришел на студию, режиссер со мной поговорил, велел выучить басню и ждать телефонного звонка. Басню я выучил, а звонка так и не дождался. В общем, не состоялся я как актер.
- Свободное время у вас есть?
- Иногда бывает: Очень люблю Чехова и Достоевского, Поля Мориа и Вагнера. Меня называют старомодным. Вероятно, потому, что я не терплю молодежный сленг в школе и являюсь поклонником риторики.
Риторический вопрос
- Вы ведь преподаете и риторику?
- Да, и с удовольствием. Риторика очень нужна в школе. Ведь современные старшеклассники в основном перерабатывают информацию - читают, слушают, смотрят. И у них совершенно не остается времени, а впоследствии и желания связно говорить на заданную тему. Учитель быстро проводит фронтальный опрос, чтобы сэкономить время, каждый ученик отвечает максимум одну фразу или даже пару слов. Развернутого ответа от них не требуется. И у меня был один девятиклассник, новенький, который страшно волновался, когда я вызвал его отвечать к доске. Он, оказывается, у доски не был с шестого класса. А риторика как раз учит связно излагать мысли, не путаясь в словах. Это ведь искусство.
- Где же вы учились этому искусству?
- В институте я занимался в "Школе молодого лектора", потом - в "Школе лекторского мастерства" при обкоме комсомола и в школе "Оратор" в Центральном лектории на Литейном. Без риторики учителю-гуманитарию - никак. Я к тому же на этих уроках не ставлю оценок. Ученики набирают баллы: ответил на уроке - столько-то в копилку, написал реферат - еще набрал, а чтобы получить пятерку в четверти, надо заработать 100 баллов. Вот они и стараются. Более того: если ученик на уроке литературы, выступив с докладом у доски, заслужил хорошую отметку, я в свою тетрадку плюсую ему баллы - ведь он применил искусство риторики.
Учитель услуги не оказывает
- Вы работаете всего 15 лет, а на ваших глазах произошло разрушение государства, в котором вы живете. Как вы объясняете детям этот процесс как учитель истории?
- Вообще такая история - это еще политика, она слишком памятна всем, она живая. А думаю и говорю я об этом так. Разрушение государства всегда сказывается на жизни людей плохо. Не только революции больно бьют по народу, но и реформы. Во время перестройки считалось, что революция - это плохо, а реформы - это хорошо. Но если страна доведена до того, что нужны реформы, а не последовательное развитие, реформирование так же негативно сказывается на людях. Да, нужна операция, чтобы вылечить общество, но сама операция очень болезненная. И трудно утешаться мыслями, что после такой операции наступит излечение. Учителю, который получает очень невысокую зарплату, нелегко говорить о светлом будущем.
- Как вы убедились, учителям тоже порой раздают звания и даже хрустальных птиц. Значит, государство все-таки ценит учителей?
- Не уверен. Хрустальных птиц на всех не хватает, званий - тоже. Но у учителя сегодня нет самого главного - адекватной оценки его труда. Очень трудно объяснить ученику, почему учитель, который много знает, вкладывает душу в свое дело, любит детей, получает денег намного меньше, чем люди, занятые каким-либо трудом, который не так полезен обществу. Я не говорю о бандитах, с ними все ясно, но все-таки, скажем, от клерка в офисе не зависит воспитание и знания подрастающего поколения.
- Пытаются ли дети богатых родителей давить на вас как на учителя?
- Я сам с таким не сталкивался - на моих уроках на меня никто не давит. А от коллег я слышал о подобных случаях. Ведь учителей начали считать чуть ли не представителями сферы услуг. Термин даже есть такой: "образовательные услуги". То есть саму школу стали воспринимать не как учреждение, где ребенок получает знания перед вступлением во взрослую жизнь, а как некое заведение, где за деньги можно купить развлечения. И в некоторых школах так и развлекают: байки по истории, байки по литературе, байки по алгебре. Уровень знаний и вообще развития таких учеников предсказуем. Государство, которое унижает учителя, ставит его в зависимое положение, когда-нибудь пострадает от последствий этого унижения. Не надо званий по праздникам. Верните учителю звание уважаемого человека.
Дмитрий Гущин: «Учитель - актер»