"Почему вы не пишете об этом?"
Реакция самая различная: от полной солидарности до полного неприятия. Процитируем наиболее распространенные вопросы тех, кто недоволен публикациями.
"Интересно, а почему ваша газета бьет тревогу только когда избивают или убивают иностранцев? А когда что-то случается с русскими - это уже не важно?" (Юрий К.). "1 января убили олимпийского чемпиона Дмитрия Нелюбина. В теленовостях сообщалось, что он стал жертвой кавказцев, однако у вас об этом ни слова. Зато о том, что русские избивают иностранных студентов, - предостаточно. Я вовсе не симпатизирую этим так называемым "патриотам", но что за двойные стандарты?" (Андрей).
Если вы внимательно читаете нашу газету, то заметите, что мы пишем обо всем. В том числе - об уличной преступности. И мы не делим жертв преступлений на русских и нерусских. Нужны примеры - посмотрите последние наши номера. Что же касается Нелюбина, мы намеренно не стали приводить милицейские сводки, где шла речь о том, что его предположительно убили "лица кавказской национальности". Вообще-то эта информация предназначена исключительно для стражей порядка, ведущих розыск преступников. Но, по нашему убеждению, СМИ не должны сообщать об этом, чтобы не разжигать дополнительно национальную рознь. Мы же не подчеркиваем, что последние серийные насильники-педофилы, обезвреженные в Петербурге, - славяне. Или "своим" - можно?
"А теперь у людей столько ненависти:"
Авторы других откликов размышляют, почему победившая фашизм страна все больше "коричневеет". Вот выдержки из них: "Мне кажется, что одна из причин такого положения вещей кроется в том, что все меньше времени в школе стало уделяться изучению истории, в том числе истории Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда. В школе, которую я окончила 14 лет назад, был музей, посвященный работе пожарных во время блокады. В нем хранились уникальные экспонаты, в том числе блокадный хлеб. Вместо музея уже несколько лет кабинет информатики. На уроках истории о фашизме и борьбе с ним говорят совсем мало. Я понимаю, что ветеранов становится все меньше и меньше, но вместе с ними не должна уйти память о том времени. Моя бабушка, пережившая блокаду, рассказывала, что у них не было ненависти к пленным немцам, которые работали, разбирая разрушенные дома в Ленинграде, после окончания войны. А теперь у людей столько ненависти ко всем, "не похожим на них", что делается страшно" (Петербурженка в шестом поколении).
По мнению некоторых читателей, проблема неразрывно связана с "заброшенностью" подростков. "Если семья не справляется с воспитанием подростка, он неминуемо идет на улицу. Раньше такие ребята назывались "трудными", с ними работали детская комната милиции, школа, комсомол. Теперь до них никому нет дела" (Эльза). "У меня есть сын. В свое время у нас были беседы на тему скинов. Он их оправдывал, говорил, что их главное достоинство - организованность. Одежду, ботинки носят, которые ему тогда нравились: А пацану тогда лет 14 было. Вот и все основания для отношения молодых и неокрепших умом и душой людей к подобным группировкам. Когда нет молодежных (пионерских, комсомольских и т.д.) организаций, вакуум будет заполнен подобными группировками пытающихся утвердить себя в этой жизни молодых людей", (Дед Мохрюс).
И напоследок. "Не кажется ли вам, что вы перебарщиваете, что проблема пока не столь угрожающая?" - спрашивает И. Голубев. Ответ содержится в одном слове из вопроса - "пока". Пока, может быть, и "не столь". Но в проблеме, о которой идет сейчас речь, гораздо страшнее "недоборщить". Потому что потом уже поздно будет бить тревогу и спрашивать, где же мы были раньше.
Михаил Решетников: «У русских радость и горе - общие» 
Дмитрий Пучков: «С ложью на стартовом этапе можно бороться только правдой» 
Ложь или невежество? Яков Гордин о том, почему возникает хаос в мозгах 
Не уверен? Хватайся за "якорь"