Игра в удовольствие
- В театре встретили так, будто расстались вчера, - рассказывает Константин. - Попал как в родной дом, здесь актёры, с которыми работал, режиссёр Семён Яковлевич Спивак. За эти двадцать лет мы все изменились в лучшую сторону. Я в своём отношении к театру уж точно.
- После окончания института вы служили в нескольких театрах, даже получили «Золотой софит» как «Лучший актёр». Почему расстались со сценой?
- Почему ушёл из театра в принципе? Был такой этап: много кино, много спектаклей, играл большие трудные роли, и стало тяжело нервно и даже физически. На всё меня просто не хватило. Мне нравится одна байка. Беседуют голливудская звезда Дастин Хоффман и великий английский актёр Лоуренс Оливье. Хоффман жалуется на тяжесть профессии, Оливье отвечает: «А играть вы не пробовали?»
Теперь я стремлюсь играть в удовольствие, чтобы было и творчество, и дружеская атмосфера. На данном проекте в Молодёжном театре - получается: собралась великолепная компания - человеческая, актёрская, материал прекрасный. Ради этого стоило возвращаться в театр.
Великаны и лилипуты
- За годы расставания с театром вы снялись в 140 фильмах! А в кино-то себя нашли?
- Фильмография солидная: больше тридцати главных ролей, огромное количество - второго плана. Но «на улице» меня не узнают, и считаю это комплиментом: значит, так трансформируюсь. Одна однокурсница не узнала даже на сцене! Или вот во Франции играли мы спектакль, а потом была встреча со зрителями: всем выходящим актёрам - хлопали, единственному, кому не похлопали, - мне. Видимо, думали, что это какой-то монтировщик…
- Вы снимались у замечательных режиссёров. К примеру, у Бортко в «Идиоте» сыграли Фердыщенко, работали у Снежкина в «Похороните меня за плинтусом» и в «Контрибуции», а у Урсуляка сыграли батюшку в «Тихом Доне»…
- С уважением отношусь и к Бортко, и к Снежкину, и к Урсуляку. А ещё работал с Германом, Тодоровским, Овчаровым, Светозаровым… В «Тихом Доне», действительно, батюшку сыграл, да он у меня не первый. Откровенно говоря, трудно учить молитвы на церковнославянском языке…
Сниматься в классике - почётно. А в сериале «Морские дьяволы» сыграл очередного бандита, но люблю эту роль. Материал может быть обыкновенным, но надо стараться играть «большие темы», если тебе, конечно, это дозволяется.
- Почему наше кино всё меньше ориентируется на «большие темы», предпочитая развлекать зрителя, а не давать ему поводы для размышления?
- В кино пришли люди, которые, за редким исключением, в нём ничего не понимают - это продюсеры. Они дают деньги.
У меня много друзей среди молодых режиссёров, есть талантливые, но материал им предлагают продюсеры. И актёров они выбирают. Поэтому связи между режиссёром и актёром нет никакой, искра не проскакивает.
Мой любимый фильм про войну - «Был месяц май» Хуциева. Сейчас снять такой нереально, продюсеры не позволят. Одна сценаристка как-то жаловалась: «Смотрю американский сериал, классный, и плачу - потому что вижу там всё, что мне запрещают писать наши продюсеры». Они уверены, что знают, что надо народу. Да, развлекательное кино востребовано, но уровень культуры опустился ниже некуда.
Когда я смотрю картины Германа, Тодоровского, Шукшина - понимаю, что по сравнению с этими великанами мы, нынешние, кажемся лилипутами. Я вернулся в театр, чтобы попытаться приблизиться к тем космосам, которые транслировали собой те люди.
От Гамлета до Щукаря
- Вы представляете петербургскую театральную династию. Отец - Владимир Егорович Воробьёв - был известным режиссёром, ваш брат Дмитрий - артист БДТ, супруга Ольга Самошина играет в Театре на Литейном, дочь Полина - в «Мастерской» Григория Козлова...
- Когда Полина захотела поступать в Театральный институт, мы с женой не возражали. Да и меня родители не отговаривали, папа даже помогал готовиться. На первом туре в институте меня спросили, кого бы я хотел играть? Ответил - Гамлета. Потом умные люди сказали: «Ты что, с ума сошёл, какой ты Гамлет?!». На втором туре на тот же вопрос ответил - деда Щукаря. Представляете разброс! (Смеётся.) Но мне и сейчас всё нравится играть, а комедийное - особенно, в этом больше благодарности.
Ну а в институте какое-то время мучился, считал, что поступил по блату. Наш педагог - Владимир Афанасьевич Малыщицкий - который, кстати, возглавлял тогда Молодёжный театр, вселил в меня веру. Я понял, что и сам по себе что-то значу.
Сергей Барковский, отчаянный оптимист 
Не испортить репутацию! Дмитрий Аверин о ролях и «звёздном» однофамильце