«Вы один из людей, наисильнейше отразившихся в моей жизни», - так говорил Достоевский о русском философе, публицисте и литературном критике Николае Страхове. Последний участвовал в работе над изданием журналов братьев Достоевских, писал рецензии на сочинения писателя и даже был свидетелем на его свадьбе. Однако затем их отношения настолько испортились, что творцы перешли на откровенные оскорбления (хотя и в письменном виде). Эхо от размолвки раздается до сих пор.
О непростых отношениях писателя и философа рассказала доцент кафедры славянской филологии СПбГУ Александра Тоичкина.
«Философский информатор»
«Напряженный диалог с философом является одним из важных источников произведений Достоевского. Познакомились они в начале 1860 года, вскоре по возвращении Федора Михайловича из Сибири, в кружке писателя и педагога Милюкова. Идеи и концепции Страхова оказались настолько созвучными внутренним поискам писателя, что он пригласил нового знакомого в редакцию ежемесячного журнала «Время», задуманного вместе с братом Михаилом Достоевским. Именно там они вступили в борьбу против современного направления мыслей - «нигилизма», которая по большей части выливалась в противостояние вульгарному материализму и атеизму. Совместная работа в редакции «Времени», петербургские «бесконечные разговоры», поездка в Европу летом 1862 года с «вечерними разговорами за стаканом красного местного вина», - все это составило тот период близких дружеских отношений Страхова и Достоевского, которому после 1865 года уже не суждено было повториться.
Статья Страхова «Роковой вопрос» о польском восстании в 1863 году сыграла драматическую роль в истории журнала «Время» - именно из-за нее издание было закрыто. Уже в следующем году братья выпускают новый журнал - «Эпоха», но, вопреки ожиданиям, он не добился большого успеха у подписчиков. Смерть жены Марии Дмитриевны, а затем и брата Михаила еще больше подкосила писателя - в итоге последний номер «Эпохи» выходит в феврале 1865 года. Именно в это время наступает и охлаждение в отношениях со Страховым. «Это скверный семинарист и больше ничего; он уже раз оставлял меня в жизни, а именно с падением «Эпохи», и прибежал только после успеха «Преступления и наказания», - через 10 лет напишет Достоевский своей второй жене Анне Григорьевне.
Николай Страхов был замечательным литературным критиком. Ему принадлежат рецензии на выдающиеся произведения лучших писателей XIX века, и, конечно, он не обошел вниманием роман Достоевского «Преступление и наказание», который печатался в «Русском вестнике» в течение 1866 года. Вокруг романа тогда разгорелась полемика. Критики упрекали Достоевского в том, что он оболгал молодое поколение. Рецензия Страхова была написана как слово в защиту произведения. «Это не смех над молодым поколением, не укоры и обвинения, это - плач над ним. Несчастный убийца-теоретик, этот честный убийца, если можно только сопоставить эти два слова, выходит тысячекратно несчастнее простых убийц. Ему было бы несравненно легче, если бы он совершил убийство из гнева, из мщения, из ревности, из корысти, из каких хотите житейских побуждений, но не из теории». Для критика важно, что Достоевский «изобразил нигилизм не как жалкое и дикое явление, а в трагическом виде, как искажение души, сопровождаемое жестоким страданием… представил нам человека в самом убийце, как умел отыскать людей и во всех блудницах, пьяницах и других жалких лицах, которыми обставил своего героя».
По воспоминаниям Страхова, Достоевский высоко оценил его рецензию, сказав: «Вы один меня поняли».
Перестать быть Достоевским
«В 1869 году в переписке Страхова и Достоевского возникает тема обсуждения «Идиота», где затрагивается и стиль изложения Федора Михайловича. «Вы пишете большей частью для избранной публики… загромождаете Ваши произведения, слишком их усложняете. Если бы ткань Ваших рассказов была проще, они бы действовали сильнее. Например, «Игрок», «Вечный муж» произвели самое ясное впечатление, а все, что Вы вложили в «Идиота», пропало даром.... И весь секрет, мне кажется, состоит в том, чтобы ослабить творчество, понизить тонкость анализа… Предлагаю Вам нелепейший совет - перестать быть самим собою, перестать быть Достоевским». Известно, что сам гений критику Страхова считал справедливой и в работе над «Подростком» стремился избавиться от этого «коренного недостатка».
Надо сказать, что роман «Идиот» успеха особого не имел, о чем свидетельствуют и слабые отклики критики того времени. Тогда как разговоры о «Преступлении и наказании» все еще не умолкали. Видимо, именно поэтому Страхов так и не написал рецензию на «Идиота», а в дальнейшем критически оценивал роман. В частности, разошлись писатель и философ в понимании природы. По Страхову, в природе, как в Божьем творении, все разумно. В романе же Достоевского она глубоко трагична. Тяжелые, неизлечимые болезни героев (Мари, князя Мышкина, Ипполита, Бурдовского), смерть, которая врывается в судьбы действующих лиц и на религиозно-философском уровне увязывается с темой Апокалипсиса, превращают природу в образ злого, жестокого и несправедливого начала мира. Картина Гольбейна «Христос во гробе» в интерпретации героев романа ставит «законы природы» выше воли Бога, подвергая сомнению любовь и милосердие Творца к человеку. Все это входило в противоречие с основами религиозно-философской концепции Страхова. Этим, видимо, и предопределены оценка романа «Идиот» и их дальнейшее расхождение во взглядах».
Процесс в стиле Кафки
«В 1870-е годы отношения Страхова и Достоевского выстраиваются вокруг «журнальных дел» «Зари» и «Гражданина», продолжаются активная переписка, встречи. Но внутреннее отчуждение неумолимо нарастает, что фиксируют «Записные тетради» Достоевского. Писатель называет критика «сочинителем 3-4 скучненьких брошюрок и целого ряда обиняковых критик», который «делает гадости, несмотря на свой строго нравственный вид, втайне сладострастен и за какую-нибудь жирную грубо-сладострастную пакость готов продать всех…».
Есть предположение литературоведов, что тогда Страхов и прочел желчную запись про «скучненькие брошюрки» и в отместку написал письмо Л. Н. Толстому, оклеветав в нем Федора Михайловича. Однако у этой гипотезы нет фактических подтверждений. Послание Толстому от 28 ноября 1883 года Страхов сам характеризует и как «исповедь», и «комментарий» к «Биографии». В нем высказан целый ряд негативных суждений о характере и свойствах Достоевского («зол, завистлив, развратен», в Швейцарии «помыкал слугой», «нежно любил одного себя»). «Его тянуло к пакостям, и он хвалился ими». Была пересказана сплетня, бытовавшая в литературных кругах того времени и приписывавшая Достоевскому грех Ставрогина (герой романа «Бесы», который вступил в связь с несовершеннолетней).
Письмо было опубликовано в составе «Переписки Л. Н. Толстого и Н. Н. Страхова» в «Современном мире» в октябре 1913 года. Оно вызвало шок у А. Г. Достоевской. Она так рассказывала об этом: «У меня потемнело в глазах от ужаса и возмущения. Какая неслыханная клевета!». Вдова составит протест против «клеветы Страхова», подписанный рядом лиц, знавших писателя. В нем последовательно опровергались слова Страхова о Достоевском, приводились свидетельства его доброты, отзывчивости, доказательства того, что он был «прекрасным семьянином, нежно любившим свою семью и детей».
История с письмом, по сути, продолжается до сих пор, а тема отношений Страхова и Достоевского рассматривается сквозь призму его трактовки. К сожалению, спор «обвинителей» и «защитников» уже ушел в «дурную бесконечность» процесса в стиле Кафки».
Страхов о романе «Преступление и наказание»:
«Впечатление, произведенное романом, было необычайное. Только его и читали в этом 1866 году, только о нем и говорили… говорили, обыкновенно жалуясь на подавляющую силу романа, на тяжелое впечатление, от которого люди со здоровыми нервами почти заболевали, а люди со слабыми нервами принуждены были оставлять чтение».
Культурный марафон к 200-летию Достоевского: переход на новый уровень 
Сыграть «Идиота». Легко ли перенести язык Достоевского на сцену 
Между Европой и Азией. Каким Достоевский видел путь России 
Память о мастере. В Петербурге прошла панихида по Федору Достоевскому