Хотя Леонида Парфенова уже давно нет на телеэкранах, его популярность не утихает. Один из самых известных российских журналистов продолжает вести активную деятельность: снимать фильмы по исторической тематике и работать над своим знаменитым книжным проектом «Намедни». Парфенов приехал в Петербург, чтобы презентовать новый том под названием «Намедни. Наша эра. 1931-1940», где он при помощи дневниковых записей, редких документов и уникальных фотографий рассказывает о непростом периоде советской истории.
О новом томе «Намедни»
– Это восьмой том по исчислению и минус первый по хронологии. Телепроект «Намедни» начинался с 1961 года, и книжный было логично начать оттуда же. Были сделаны все годы до 99-го, и меня уговорили написать и о более ранних периодах. «Оттепель» не понять без военных заморозков, поэтому предыдущий том был с 46-го по 60-й. Было понятно, что нарастает постсоветская Россия в нынешнем исполнении, когда и власть, и общество черпают многое из советского периода – своих представлений, какой должна быть страна, державность.
Я придумал девиз – фразу, которую повторяю с самого первого тома: «Мы живем в эпоху ренессанса советской античности». Я делал 30-е годы из того соображения, что сталинский социализм и был главным. Даже если признаются репрессии, голодомор и коллективизация, все равно это называется «наше славное прошлое», и нужно это деконструировать – рассказать, из чего все состояло.
Получилась некая «москоцентричность»: в то время в нашей централизованной стране были московские тренды. В книге я соблюдал метод «события – люди – явления». 30-е годы были суровыми годами репрессий, подготовки к войне, ликвидации кулачества, большого террора, военных кампаний. Но вместе с тем это было время и частной жизни. Жить стало веселее: танго, «Рио-Рита» «Веселые ребята».
Я решил возродить книжный проект, когда социализм оказался вдруг актуальным, в то время как телевизионный проект делался как «до свидания» – мы там были последним поколением советских людей, на нас это повлияло, и неплохо бы разобраться, с каким опытом за плечами мы ввалились в постсоветскую жизнь, как мы помним туфли-шпильки, журнал «Юность», полет Гагарина и позывные «17 мгновений весны». Потом оказалось, что это никуда не уходит: матрица наложилась на новую реальность.
Я сам сижу на верстке книжного проекта «Намедни». Я навсегда «ушиблен» картинкой, и не могу рассказывать, не показывая. Такого формата больше нигде нет.
О современной России
– Россия не находится в самоизоляции. Мы можем выезжать за границу и возвращаться обратно. Мы живем в условиях многовариантности. Каждый выбирает свою судьбу сам. На государство наложены санкции, на меня – нет. Я не чувствую ущемленности. Мне никто не говорит, что я страшный медведь, вторгающийся в киберпространство Запада, и меня нужно лишить пармезана. Мы не живем в тоталитарном обществе, где гражданин приравнивается к государству.
Я никогда не считал Россию «не Западом», да и весь остальной мир не считает. Если мы попытаемся подать себя как Восток, никто нас никогда не примет в таком виде. Для всех мы Запад. Это увиливание от собственной судьбы – рассказы о том, как они там страшно на нас злобны и только ждут, чтобы отхватить от нас куски пожирнее.
О Матильде
– По-моему, скандал по поводу «Матильды» – чушь собачья. Это же всего-навсего кинопленка. Она теперь даже не целлулоид, а электронный носитель. И с этим воевать? Кому и что доказывают: что у Николая II не было романа с Матильдой Кшесинской? А чего тогда дворец Кшесинской стоит на Петроградской стороне? Было юношеское увлечение, был роман. Есть огромное количество мемуаров, все это происходило на глазах у людей: тогда никто этого не скрывал, не стыдился. А познакомил с Матильдой Николая его отец, Александр III. Если людям хочется ходить на демонстрации – это их личное дело, но они должны оставить другим право посмотреть этот фильм! Это вечная проблема: люди берут слово и настаивают, что оно и есть последнее, и что оппоненты должны заткнуться. Вот это возмутительно.
Кто-то полагает, что так нельзя про царя. Я хорошо помню те времена, когда в Министерстве культуры и в ЦК нужно было утверждать артистов какого-нибудь областного драмтеатра: нужно было человека в гриме посылать в Москву!
Теперь же нам все это объясняет дама из Крыма, которой после заявления о том, что фраза из Грибоедова «служить бы рад, прислуживаться тошно» принадлежит Суворову, нужно вообще молчать о русской истории. Это до бесконечности может продолжаться – насаждение праведности. А дальше мы будем выяснять, кто недостаточно праведно ополчился на «Матильду», кто не так яростно кидал «коктейли Молотова» в офис режиссера Учителя. Если хотят ополчиться, то, по логике, главным врагом Николая II был не Алексей Учитель, а Владимир Ленин: посносите памятники тогда, если он вам так дорог. Боритесь с пережитками советской власти. Но у этих людей с историей, видимо, так же, как и с фразой Грибоедова, приписываемой Суворову.
Об интернете и ТВ
– Я не пропал с экранов телевидения, я делаю фильмы. Они есть на YouTube. Я каждый год выпускаю их, они огромные, смотреть – не пересмотреть, суток не хватит. Ну а штатно я ни на одном телеканале не работаю, мы друг другу не подходим. Меня уволили по цензурным соображениям 14 лет назад еще. Куда мне пойти штатным работником? Надо же придерживаться редакционной политики, а я не разделяю этих взглядов совсем.
От телевидения никто никаких открытий не ждет, они не там происходят. Это уже такая олдскульная технология для тетенек-бюджетниц.
Интернет не только конкурирует с телевидением, а почти его добил в смысле актуальности, модности и очевидности тренда. От телевидения никто никаких открытий не ждет, они не там происходят. Это уже такая олдскульная технология для тетенек-бюджетниц. В массовой модной публике отношение к нему именно такое. Большинство продвинутых людей «ящик» просто не смотрят. Сейчас некоторые снимают ролики, которые набирают десятки миллионов просмотров. Иногда это сделано очень изощренно, как клипы Шнурова, а иногда очень вроде просто, дешевыми способами, но взрывной эффект миллионов просмотров достигается явно не бюджетом, потраченным на создание.
Меня нет в социальных сетях, хотя надо бы, конечно. Но у меня есть предыдущий опыт другого отношения к инфоповоду. У меня осталось ощущение, что повод должен быть значительным, чтобы выходить с ним к людям. А тут можно просто шутить или сообщить, как прошел твой день. Люди не содержания ждут, а эмоций: это мне понятно, но сам я этим пока не занимался. Несомненно, это замещает традиционные СМИ. Ну и хорошо. Пусть будет больше хороших и разных журналистов.