Училась в Америке, стажировалась в Израиле, реставрировала Троицко-Сергиеву лавру и даже приложила кисть к плафонам над зрительным залом в БДТ им. Г. А. Товстоногова. Марина Дикер вот уже 15 лет реставрирует картины и иконы, а с недавних пор работает в своей частной мастерской.
Для чего картины отвозят к врачу? Как готовят рыбий клей? Об этом и многом другом она рассказала «АиФ-Петербург».
Работа с живым
Евгения Агапова, SPB.AIF.RU: Некоторые называют реставрацию самой романтичной профессией после работников ЗАГСа. Однако чтобы восстановить предмет, мастеру приходится сталкиваться с опасными химическими элементами, ожогами и порезами. Действительно ли реставрация – такой опасный процесс?
Марина Дикер: Вся опасность связана с токсичностью определенных веществ. Ожоги возможны при работе с составами, где есть ксилол, спирт с пиненом, ацетон. Но я стараюсь избегать работы с опасными разбавителями, использую вытяжки и всячески себя защищаю, потому что знаю случаи, когда люди сильно пострадали от того, что не аккуратно к этому относились. В советское время, например, многие использовали жесткую химию и навредили своему здоровью.
Нельзя не упомянуть и нынешние трудности. Повлиял ли конфликт между Россией и Украиной на вашу работу?
— Да, сложностей теперь, конечно, много. Во-первых, цены на материалы и инструменты выросли уже в два раза, во-вторых, в реставрации используется много заграничных клеев и других материалов. Недавно мы ездили закупать то, что у нас закончилось. Обнаружили, что некоторых вещей уже просто нет на полках, а некоторые последние экземпляры забрали мы.
Проверяете ли вы происхождение вещей, которые к вам попадают?
— Это не входит в наши обязанности. Дело в том, что мы оказываем конкретную услугу по реставрации предметов искусства. Работа строится на доверии, у нас нет никаких полномочий проверять, что это за предмет и кому пренадлежит. Иногда стоимость произведения, которое приносят на реставрацию, намного меньше стоимости самой реставрации. Получается, что к нам обращаются люди, которые действительно готовы заплатить за работу, чтобы сохранить то, что им досталось по наследству.
Вы говорили, что используете в работе заграничные материалы. Но есть ли у вас какие-то личные рецепты?
— В реставрации используются проверенные десятилетиями методики, поэтому составы мы из головы не придумываем. Просто есть традиционные материалы животного происхождения, как, например, рыбий клей. Мы его варим из плавательных пузырей осетра. Он до сих пор чаще других применяется в реставрации живописи, но очень долго готовится. Нужно соблюсти множество нюансов, чтобы получился качественный клей. В этом случае у реставратора могут быть какие-то свои секреты приготовления, но сам рецепт сохраняется неизменным. Для приготовления грунтов используются добавки, которые делают грунт более пластичным и удобным в работе.
В общем, это довольно сложная тема, потому что мы используем в работе более 20 разных клеев натуральных и синтетических, это очень специфичные материалы и методики их применения нарабатываются с опытом.
А раскройте секрет: зачем картины отвозят на рентген?
— Рентген делается в тех случаях, когда надо посмотреть, есть ли на произведении авторский рисунок, в каком он состоянии, или просветить оригинальную живопись, когда она под поздней записью. Рентген просвечивает насквозь, поэтому на снимке можно увидеть, например, графитный рисунок. Обычно он проводится для музейных предметов или в рамках экспертизы, для частных заказов намного реже.
Но для изучения живописи проводятся и другие виды исследований: инфракрасное излучение, также можно взять пробу красочного слоя и в лаборатории посмотреть, какие пигменты использовались, чтобы определить примерное время создания произведения.
В крупных музеях есть специально оборудованные лаборатории, но когда мы работали в небольшом городе, то икону возили на рентген в обычное медицинское учреждение.
Работы на 200 часов
Давайте поговорим о вашем рабочем месте. Знаю, что некоторые мастера снимают отдельные студии для творческой работы, а вы? И какой у вас склад характера?
— У нас в квартире много комнат, одна из комнат выделена под мастерскую. Но также у нас есть помещение, которое снимается в аренду, - там в основом ведутся работы с мебелью, так как для обработки древесины нужно громоздское оборудование, станки и это более грязные процессы.
При этом все предметы хранятся в одном месте, так как в реставрации есть очень длительные процессы. Например, картина может неделю-две лежать под укреплением, прессоваться, или на иконах нужно восполнять утраты древесины, наращивая слой за слоем. Тогда нужно каждый день наносить тонкий слой и ждать его высыхания. Также с левкасом иногда бывает: подводишь один слой, ждешь день, потом после просушки второй, третий.
А то, что уже в стадии завершения, по возможности сразу отдается заказчику.
Для хранения мы используем стеллажи, а в мастерской поддерживается специальный режим постоянной влажности и температуры. У нас в комнате где-то 21-22 градуса тепла, влажность не ниже 35%. В противном случае древесина начнет трескаться.
А сколько примерно времени уходит на реставрацию одного предмета?
— От 40 до 150-200 часов. Все зависит от размера, сложности и многих других факторов. Но в целом реставрация - это медленный и кропотлиый труд.
Подготовительный этап в работе – это всегда фотофиксация самого произведения и его исследования. Минимум, что нужно сделать с предметом, - это просветить его в ультрафиолете на предмет записей и поновлений, чтобы понять, что вообще с произведением делали. Только потом можно начинать реставрацию.
Бывали ли ситуации, когда предмет приходит, а отреставрировать его не получается?
— Нет, такого не бывает. Прежде чем договориться о реставрации я провожу визуальный осмотр. Там мы с заказчиком сразу обсуждаем все возможные сценарии. Иногда реставрация нецелесообразна, допустим, если предмет в очень плохом состоянии и не имеет художественной ценности. Некоторые предметы невозможно восстановить, но это бывает крайне редко. В основном, все просто упирается во время, которое нужно потратить, и в стоимость работы.
Другой мир
— Знаю, что у вас есть опыт проживания в Америке и Израиле. Расскажите о вашем заграничном опыте обучения и работе, пожалуйста.
— Мой путь начался с художественной школы им. Б. М. Кустодиева. Один год я отучилась в школе в Америке по обмену, а затем поступила в 18 лет в Санкт-Петербургское училище им. Н. К. Рериха, где на протяжении пяти лет обучалась реставрации темперной, масляной живописи, реставрации графики и золочения. После защиты диплома поехала стажироваться в Израиль, а затем, уже для работы на серьезных объектах, получила реставрационную категорию.
Вызывает ли за рубежом удивление, что реставратор – женщина?
— Я не замечаю вообще никакого гендерного различия. И женщины, и мужчины, - всех в реставрации много. Конечно, если нужно отреставрировать росписи в соборе, то там будет больше мужчин, потому что это работа более сложная физически, на лесах.
У меня есть женщины-коллеги в Германии, но, насколько я знаю, они не сталкивались с каким-то предубеждением по половому признаку.
А как вы познакомились с вашим мужем? Он ведь тоже реставратор.
— Да, верно, он тоже реставратор. Познакомились мы в 2011 году на работе во время реставрации настенных росписей Морского Никольского собора в Кронштадте. Тогда я только-только закончила учебу и была совсем неопытной. С 2013 года мы около пяти лет вместе прожили в командировках, участвуя в воссоздании монументального художественного наследия нашей страны (Троице-Сергиевая лавра, росписи Войскового собора города Новочеркасска, иконы Успенского собора в Смоленске). Потом начали самостоятельно брать объемы в работу и постепенно отошли от выездных объектов.
У вас прямо-таки вся жизнь связана с реставрацией! Остается ли время для хобби?
— У меня много хобби. Все реставраторы жалуются на боль в теле, так как работа у нам статичная и зачастую в неудобных позах, поэтому я занимаюсь йогой, хожу в зал, занимаюсь массажем. Немного увлекаюсь тета-хилингом и коучингом, люблю рисовать нейрографику. Вместе с мужем мы увлекаемся коллекционированием старинных вещей, а еще мы любим путешествовать и ходим в байдарочные походы, Прошлым летом удалось дважды сходить в десятидневные походы по необитаемым островам Ладоги.
Подписывайтесь на наш Телеграмм-канал – https://t.me/aifspb. Обсудить публикации можно в нашей группе ВКонтакте – https://vk.com/aif_spb.
Lana Arti - «итальянский» бренд с российскими корнями 
Гастрольные санкции. Игорь Бутман о двойных стандартах и нынешней ситуации 
От разгрома – к развитию. Как Петр I боролся с антироссийскими санкциями 
«Нужен мужской характер». Укротительница Карина Багдасарова о мире хищников