25 сентября родился Дмитрий Шостакович, которого называют гением XX века. Он был знаменитым уже в 20 лет, а в 30 получил широкую известность за рубежом. Композитор испытал как славу, восхваления (получил пять Сталинских премий), так и опалу, травлю, когда его музыку называли «сумбуром» и обвиняли в профнепригодности. Но во всей яркой и сложной жизни главным для него стал период, связанный с войной и блокадой.
На боевом посту
Когда началась Великая Отечественная, Шостаковичу было 34 года. С первых дней он просится на фронт, а когда получает отказ, пишет заявление с просьбой принять в народное ополчение. Композитора оставляют в Ленинграде, где он принимает активное участие в защите города. Вместе с другими жителями строит оборонительные сооружения, дежурит в отряде гражданской обороны местного ПВО. Поднимается на крыши и тушит «зажигалки», когда город содрогается от бесконечных налётов вражеской авиации.
И пишет музыку. Ещё в 1930-е годы он задумал вариацию в духе «Болеро» Мориса Равеля, которая и легла в основу будущей симфонии. В частности, знаменитую «тёмную тему», усиленную сухим барабанным стуком, Шостакович создал до войны. Она давалась с таким трудом, что композитор отложил работу. И вернулся к ней летом 1941-го, когда под грохот бомбёжек были написаны первые три части.
«Я писал её быстрее, чем предыдущие, – вспоминал Шостакович. – Я не мог поступить по-другому и не сочинять её. Вокруг шла страшная война. Я всего лишь хотел запечатлеть образ нашей страны, которая так отчаянно сражается, в собственной музыке. В первый день войны я уже принялся за работу. Тогда я проживал в Консерватории, как и многие мои знакомые – музыканты. Я являлся бойцом противовоздушной обороны. Я не спал, не ел и отрывался от сочинения, только когда дежурил или при возникновении воздушных тревог».
8 сентября началась блокада Ленинграда.
«С болью и гордостью смотрел я на любимый город. А он стоял, опалённый пожарами, закалённый в боях, испытавший глубокие страдания бойца, и был ещё более прекрасен в своём суровом величии. Как было не любить этот город, воздвигнутый Петром, не поведать всему миру о его славе, о мужестве его защитников... Моим оружием была музыка», – писал позже композитор.
В сентябре 1941-го Шостакович выступил по радио, и его услышала вся страна: «Я говорю с вами из Ленинграда в то время, когда у самых ворот его идут жестокие бои с врагом. Я говорю с фронта. Вчера утром я закончил партитуру второй части моего нового большого симфонического сочинения. Работаю я над ним с июня 1941 года, несмотря на военное время. Если мне удастся написать сочинение хорошо, тогда можно будет назвать это сочинение Седьмой симфонией. Для чего я вам это сообщаю? Чтобы все знали, что жизнь нашего города идёт нормально. Все мы несём боевую вахту. И работники культуры так же честно, самоотверженно выполняют свой долг, как и все граждане нашей необъятной Родины. Через некоторое время я закончу свою Седьмую симфонию. Заверяю вас от имени всех ленинградцев, работников культуры и искусства, что мы непобедимы, и что мы всегда стоим на своём боевом посту».
«Худенький очкарик»
1 октября Шостаковича и некоторых членов семьи (мать и сестра остались. – ред.) вывезли из блокадного Ленинграда. Сначала в Москву, потом в Куйбышев. Там в декабре 1941-го и была закончена симфония, а 5 марта 1942-го состоялась премьера. Затем её исполнили в Новосибирске, Лондоне и Нью-Йорке. В Америке оркестром дирижировал знаменитый Артуро Тосканини, и чтобы концерт состоялся, микрофотокопию партитуры переправили через Тегеран и Каир.
Тогда же популярный британский журнал Time опубликовал портрет Дмитрия Шостаковича как самого важного человека года. Мир увидел композитора строго смотрящим в даль, в каске пожарного на фоне пылающего города.
В Москве знаковое произведение сыграли 29 марта 1942-го в Колонном зале Дома Союзов. Среди зрителей была и Ольга Берггольц, пережившая самые тяжёлые дни блокады в Ленинграде.
«Мне выпало счастье быть на исполнении Седьмой симфонии… когда я находилась в Москве в кратковременной командировке, – вспоминала Берггольц. – Помню, как на сверхъестественные овации зала, вставшего перед симфонией, вышел Шостакович с лицом подростка, худенький, хрупкий, казалось, ничем не защищённый. А народ, стоя, всё рукоплескал и рукоплескал сыну и защитнику Ленинграда. И я глядела на него, мальчика, хрупкого человека в больших очках, который, взволнованный и невероятно смущённый, без малейшей улыбки неловко кланялся, кивал головой слушателям, и я думала: «Этот человек сильнее Гитлера, мы обязательно победим немцев».
Музыка разлетелась по городам и странам, однако все понимали: она обязательно должна прозвучать в Ленинграде. Но как это сделать? В 1942-м руководство города и фронта приняли беспрецедентное решение: симфония прозвучит, причём 9 августа. Именно в этот день, по планам Гитлера, город должен был пасть. Немецких генералов даже заранее пригласили в «Асторию» на банкет. Но фашисты просчитались.
«Первая скрипка умирает»
В городе началась подготовка к концерту. Было решено: симфонию исполнит оркестр Ленинградского радиокомитета под руководством Карла Элиасберга, однако где взять музыкантов?
«Единственный оставшийся тогда в Ленинграде оркестр Радиокомитета убавился от голода за время трагической нашей первой блокадной зимы почти наполовину, – писала впоследствии Ольга Берггольц. – Никогда не забыть мне, как тёмным зимним утром тогдашний художественный руководитель Радиокомитета Яков Бабушкин (в 1943 г. погиб на фронте) диктовал машинистке очередную сводку о состоянии оркестра: – Первая скрипка умирает, барабан умер по дороге на работу, валторна при смерти... И всё-таки эти оставшиеся в живых, страшно истощённые музыканты и руководство Радиокомитета загорелись идеей во что бы то ни стало исполнить Седьмую в Ленинграде».
Когда репетиции оркестра возобновились, выяснилось, что играть могли лишь 15 ослабевших мастеров. Пришлось отозвать тромбонистов и скрипачей из военных частей. Активно включился и командующий Ленинградским фронтом Леонид Говоров. За месяц до даты он поставил подчинённым задачу – чтобы в Ленинграде во время концерта не упал ни один вражеский снаряд. Приказ был выполнен. Все 80 минут фантастической по силе музыки наши артиллеристы вели беспощадный огонь по врагу. Всего выпустили три тысячи снарядов по заранее разведанным немецким позициям. Не случайно в историю эта спецоперация вошла под названием «Шквал». «Это была наша симфония», – сказал позже Говоров.
9 августа Большой зал Филармонии был полон. Места занимали вооружённые моряки и пехотинцы, бойцы ПВО, похудевшие ленинградцы. Горели все люстры! Концерт транслировали по радио и громкоговорителям на весь город. Многие плакали, не скрывая слёз. Невольными слушателями были и фашисты. «Немцы обезумели. Они-то считали, что город мёртвый, а здесь играет оркестр, звучит прекрасная музыка», – вспоминала флейтистка Галина Лелюхина.
Исполнение симфонии стало одним из поворотных моментов в истории блокады. Появилась уверенность – ленинградцы способны преодолеть голод, страх, даже смерть и вместе со всей страной разбить врага. И сегодня Седьмая симфония звучит как символ силы духа. Именно Ленинградскую симфонию выбрал Валерий Гергиев для выступления с оркестром Мариинского театра в августе 2008 года в разрушенном Цхинвале. А в феврале 2015-го она прозвучала в другой горячей точке – в Донецке в рамках программы «Блокадники Ленинграда – детям Донбасса». Так музыка, написанная Шостаковичем более 80 лет назад, и в наши дни помогает жить, сражаться и побеждать в борьбе со злом.
Ленинград стал единым фронтом. Как удалось прорвать блокадное кольцо? 
Ответственный за Ленинград. Внук маршала Говорова – о знаменитом деде 
Автор симфонии «Шквал». Говоров спас Ленинград от немецкой артиллерии 
Музыка эпохи. Как Шостакович написал свои самые известные симфонии