Умирали в нищете
Елена Петрова, «АиФ-Петербург»: - Олег Евгеньевич, многие артисты жалуются, что в связи с экономической ситуацией гастролировать по России становится всё сложнее. А как складывается у вас?
Олег Погудин: - Действительно, кризис последних лет, катастрофическое падение рубля добавили много сложностей совсем не творческого характера. Проблемой становятся цены на билеты, любая реклама, аренда площадок. Всё это растёт, а доходы зрителей - нет, поэтому работать приходится больше, для вокалиста это серьёзное испытание. Но любой из артистов скажет, что лучше быть востребованным и перерабатывать, чем сидеть без дела.
- Каких афиш больше всего в российских городах?
- Афиши самые разные, но конечно, самые яркие и многочисленные представляют «попсу». Как правило, артисты и культурные события в высоком жанре не имеют кричащей рекламы. Предполагается, что придут люди подготовленные. Такая аудитория существует, и она следит за тем, что будет происходить в зале филармонии, в театре. Эти люди помогают и нам, артистам, оставаться на достойном уровне. Публика в России требовательная, но очень добрая.
У отечественного зрителя существует колоссальный запрос на правду, красоту, душевность и духовность. Это дар Божий нашего народа, и он повторяется из поколения в поколение.
- Высокие запросы есть, но на поверхности - всё самое примитивное…
- Тут уж публика может делать выбор, это вопросы вкуса, а не суда. В России, к счастью, огромное количество серьёзных артистов в самых разных жанрах. Может быть, они востребованы не так, как хотелось бы, и не получают столько внимание и денег, сколько заслуживают… Но это проблема не сегодняшнего дня, великие умирали в нищете и во времена культурного расцвета. Их оценили спустя много лет.
Всегда надо любить человека. Вот в советское время идеологическое засилье было сильнейшим, песни про партию сейчас вызывают ощущение ужаса. Стоит ли артистов судить за то, что они исполняли эти тексты? В 90-х годах мы их судили, и к чему пришли? К абсолютному падению элементарного культурного уровня.
Колючий мир
- Одно время вас упрекали в том, что в залах мало молодёжи…
- Давно уже не упрекают. В мои 47 и люди за тридцать - молодёжь. Но жанр романса с хорошим текстом требует некоторого внутреннего и душевного опыта. Когда человек что-то пережил, у него возникает необходимость разобраться в собственных чувствах, оплакать потери или порадоваться счастью. Тогда он обращается к хорошей песне. Есть особенность нынешнего времени - общая технологизация всего, в том числе и чувств. Ритм всё больше вытесняет мелодию: если ситуация будет развиваться в этом направлении, мы можем получить другой вид человека, которому мелодия будет неинтересна, или останется развлечением для гурманов. А если мелодия исчезнет, будет сухой колючий мир. Поющие и слушающие песню будут для него чужими. Это пугает.
- При этом исполнителей романса на эстраде становится всё больше.
- Да, интересных исполнителей немало. Это не девяностые годы, когда романс пели два-три человека. Но молодым труднее, потому что у них не было опыта «иного мира», иной реальности, а я всё-таки советский школьник и студент. В то время материальное было настолько подчинено нематериальному, что запрос и ценз в профессии были невероятными. На сцене творили титаны, а сегодняшние молодые их не видели.
Сейчас, например, только ленивый не поёт песни из репертуара Муслима Магомаева, но очень немногие пытаются проникнуть в суть его успеха. А его победы помимо дарования - невероятный труд, борьба с разными обстоятельствами, но главное - бесконечно честное отношение к своему дару, к профессии.
Судьба артиста. Почему Юрия Толубеева с детства притягивала сцена 
Как страдают аристократки? Катажина Мацкевич – об опере и России 
Исповедь «злодея». Сергей Лейферкус – о восприятии классики 
Тоска на генном уровне. Сергей Зыков о русской душе и песне