Эмирская дружба. О связи семьи Романовых и правителей Средней Азии

Россия и Узбекистан были связаны ещё до образования СССР и СНГ. У стран налажен тесный культурный и торговый обмен, который начался четыреста лет назад.

Вассалы империи

«Мы можем говорить о документированных торговых контактах, начиная со времени правления Алексея Михайловича. Безусловно, связи были и раньше, однако сведений о них слишком мало, – говорит кандидат исторических наук, заведующая отделом этнографии Центральной Азии МАЭ (Кунсткамеры) РАН Марьям Резван. – С каждым годом связи только укреплялись, а достигнутые дипломатические и торговые договорённости оказались выгодны обеим сторонам».

Вплоть до середины XIX века посольства были регулярными, пока Россия не активизировала свою политику на среднеазиатском направлении, заметив растущие амбиции Британской империи. Лондон уже закрепился в Индии и рассчитывал распространить своё влияние дальше, на Среднюю Азию.

«Это противостояние вошло в историю как Большая Игра, – говорит эксперт. – Россия и Англия были колониальными соперниками, причём британцы видели в ней угрозу своему господству в Индии».

Обстановка в регионе в целом была непростой, ведь и три главных государственных образования Центральной Азии – Бухара, Хива и Коканд – враждовали между собой и пытались заручиться помощью одной из великих держав. На протяжении некоторого времени этим государствам удавалось балансировать между Англией и Россией, а также Османской империей, сохраняя суверенитет. Однако колониальные интересы Российской империи требовали решительных мер, и Бухара была подчинена военной силой.

«Если бы этого не сделали русские, она бы попала в сферу влияния Великобритании, – говорит Резван. – Возможности оставаться независимой у Бухары не было, ведь силы были неравны».

Но почему Россию устроило вассальство Бухары? Установив формальный протекторат, Россия достигла своих целей, последовательно упраздняя остатки независимости: сначала Бухара была включена в таможенную черту Российской империи, затем был введён контроль над чеканкой монеты (тенге). Таким образом, необходимости в полном включении в состав империи не было. Россия вела тонкую дипломатическую игру, поддерживая видимость суверенитета бухарских правителей.

«Власти опасались как внутренних протестов, так и эскалации конфликта с Великобританией (ответные действия на территории Афганистана). Кроме того, немаловажную роль имели логистические сложности – строительство среднеазиатской сети железных дорог происходило довольно активно, однако, несмотря на это, перемещения занимали много времени. Замена же местной администрации на российскую была бы накладной и малоэффективной мерой», – резюмирует спикер.

Выгода для стран

Но что присоединение Бухары дало региону? По словам Марьям Резван, включение в состав империи позволило эмиру решить множество внутренних проблем и привело к большим изменениям во всём регионе. Этому в значительной степени способствовало интенсивное строительство железных дорог, открытие регулярного судоходства на Аральском море и по Амударье. Бухарский эмират стал узловым пунктом между Индией, Афганистаном и Ираном, одним из важных центров торговли со многими странами Азии. Кроме того, российские историки и археологи начали изучение и сохранение уникальной местной культуры и архитектурных памятников, которые находились в удручающем состоянии.

Что касается Российской империи, то в первую очередь она решала геополитические цели.

«Присоединение этих территорий создавало постоянную угрозу британским владениям в Индии, что давало России определённые преимущества при участии в решении общеевропейских вопросов, – рассказывает Марьям Резван. – Экономические причины заключались в расширении рынка сбыта своих товаров. Подданные России получили право по своему усмотрению строить в Бухаре караван-сараи, промышленные заведения, торговые лавки, дома и целые поселения, иногда городского типа. Русские товары на бухарском рынке (откуда они проникали в Афганистан, Индию и другие азиатские страны) стали постепенно вытеснять англо-индийские изделия».

Дарить меньше подарков

Отношения России с центральноазиатскими государствами невозможно представить без обмена богатыми дарами. Такая практика существовала всегда и была непременным атрибутом дипломатического этикета. Но именно архивы XIX века сохранили для нас подробнейшие списки таких обоюдных подношений.

«Каждое русское посольство к эмиру содержалось за его счёт и щедро одарялось лошадьми с дорогостоящей сбруей, коврами, халатами, – перечисляет историк. – Все представители царской бюрократии и армии во время служебных поездок по ханству тоже целиком содержались на средства эмира или его чиновников на местах. В 1910 году последовало «высочайшее соизволение» на запрещение принимать подарки от эмира всем лицам, состоявшим на государственной службе. При этом была сделана оговорка, согласно которой эмир мог «подносить лишь произведения своей страны и притом в небольшом количестве». Но даже это «высочайшее соизволение», объявленное через сенат, носило пометку «распубликованию не подлежит», и под видом «произведений ханства» эмир продолжал дарить в Петербурге бриллианты, которые нигде в ханстве не добывались».

С российской стороны эмиры получали знаки отличия, почётные награды, богато украшенные драгоценными камнями, роскошные одежды, вазы, серебряные сервизы. Причём расходы на подарки представляли ощутимую проблему для казны, и серьёзно обсуждалась возможность их сокращения.

Вместе с обменом подарками был и обмен знаниями. Например, элита эмирата ехала получать образование в самые престижные военно-учебные заведения Российской империи. Известно, что родной брат Абдул-Ахада, Мансур, учился в Петербурге в Пажеском корпусе. А его сын, Алим-хан, в Николаевском кадетском корпусе (там же, кстати, обучался Михаил Лермонтов). Программа обучения Алим-хана была разработана лично Александром III, однако впоследствии, по желанию его отца Абдул-Ахада, она была сокращена.

Революционный настрой

Сеид Алим-хан, последний бухарский эмир, в возрасте 13 лет был направлен отцом для обучения в Петербург, где он на протяжении трёх лет изучал основы государственного управления и военное дело, а также русский язык. В это время он познакомился с наследниками высших чинов Российской империи.

«Впоследствии Алим-хан приезжал в Петербург трижды (1911, 1913 и 1915 годы) и, по всей видимости, планировал не только последующие визиты, но и долгосрочное пребывание в столице: в Петербурге для него был выстроен дом на Каменноостровском проспекте, хотя пожить ему там не довелось, – рассказывает Марьям Резван. – Однако же существует легенда о том, что где-то в этом доме он оставил свои сокровища. В целом визиты бухарских эмиров самым тщательным образом отражались в российской печати: проследить перемещения и действия высоких персон можно буквально поминутно».

Есть данные, что последний император России Николай II и последний эмир Бухары вели переписку, в которой обсуждали революционные настроения в обществе. Конечно, о страшном убийстве царской семьи эмир знал. Однако нет документальных сведений о реакции Алим-хана на произошедшее. К 1920 году револю-ционеры дошли и до Бухарского эмирата. Амир-хан бежал в Афганистан, а спустя время земля бывшего эмирата стала Узбекистаном и вошла в состав нового государства СССР.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.