19 июля в столице Карелии, Петрозаводске, начинается рассмотрение иска о признание действий Финляндии на оккупированной в 1941-1944 годах советской территории геноцидом.
В чем обвиняют финскую армию, и почему к этой теме вернулись через 80 лет — в нашем материале.
Выгнать всех русских
Напомним, что Финляндия вышла из состава России в декабре 1917 года, и практически сразу отношения между странами испортились — в 20-е годы финны дважды вторгались на российскую территорию, надеясь захватить Карелию.
Карл Густав Маннергейм официально заявил, что эта земля «по кровным узам принадлежит нам» и поклялся, что «не вложит свой меч в ножны.. прежде чем последний вояка и хулиган Ленина не будет изгнан как из Финляндии, так и из Беломорской Карелии». В 30-е годы враждебность к России в Финляндии сохранялась, что и стало одной из причин начала Зимней войны 1939-1940 годов. После чего финны вступили в союз с нацистской Германией и вновь попытались реализовать мечту о создании «великой Финляндии» до Урала.
В этот раз поначалу у них всё получилось — удалось захватить две трети Карелии (включая Петрозаводск), северную часть Ленинградской и даже Вологодской областей. Но дальше финны пройти не смогли, а в 1944 году, в результате успешного наступления советских войск, захватчиков отогнали, а Финляндию принудили к выходу из войны. По итогам мирного соглашения, финские власти осудили часть военных преступников (не слишком строго, к тому же скоро всех помиловали), выплатили репарации и отказались от любых территориальных претензий.
Этническая чистка
И вот спустя 80 лет к событиям тех лет вновь решили вернуться. Прокурор Республики Карелия обратился в Верховный суд региона с требованием о «признании военными преступлениями и преступлениями против человечности, геноцидом советского народа установленных и вновь выявленных преступлений, совершенных немецко-фашистскими захватчиками, оккупационными властями и войсками Финляндии на территории Карело-Финской ССР в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов».
Претензии к финнам действительно обоснованы. Дело в том, что на оккупированной территории осталось большое число славянского населения (прежде всего русских), а также представителей иных, неродственных финнам народов. Они не были вчерашними мигрантами. Территорию Ленобласти и Карелии новгородцы начали заселять еще в 11-м веке. Однако для построения великой и этнически чистой Финляндии эти люди были не нужны. Поэтому захваченные города и поселки финны переименовали, а русских — сгоняли в концлагеря. И это не было эксцессом или случайным решением. Еще до нападения на Карелию всё тот же Маннергейм подписал приказ № 132, в котором прямо сказано: «русское население задерживать и отправлять в концлагеря».
Военное управление Восточной Карелии утвердило директиву, согласно которой «ненациональное» население должно было быть сосредоточено в определенных местах, чтобы впоследствии подвергнуться насильственному выселению в районы СССР, оккупированные Германией.
«Во время оккупации финскими войсками Карелии с 1941 по 1944 год были организованы более сотни концентрационных и трудовых лагерей, в основном для мирного населения. Условия в лагерях были невыносимыми: голод, холод, нехватка медицинской помощи — всё это приводили к быстрому распространению различных заразных болезней, таких как дизентерия, сыпной тиф и цинга. Финские оккупационные власти систематически стремились к уничтожению культурной идентичности местного населения, запрещая использование русского языка и принуждая к „финляндизации“.
Свидетельства жестокого обращения с военнопленными и мирным населением фиксировались документально, что окончательно подтверждает целенаправленный характер этих действий», — рассказывает исследователь, создатель портала Карелмедиа Виктор Сурмин.
«Я считаю, что оккупационная политика финнов была расистской. Конечной ее целью было создание чистого в этническом отношении государства — Великая Финляндия», — считает российский историк Сергей Веригин.
Хуже чем немцы
К апрелю 1942 года в концлагеря загнали около 24 тыс. узников — треть оставшегося на оккупированной территории населения. Одновременно финны развернули и концлагеря для попавших в плен советских солдат. Порядки в этих местах были таковы, что в 1941-1942 годах смертность составила 17,5% (то есть умирал каждый пятый), почти в два раза превысив даже смертность в немецких концлагерях того же времени — 9, 85%.
Историк Юкка Куломаа в книге «Финская оккупация Петрозаводска» отмечал, что в лагеря попали и несколько сотен карелов (которых финны, по официальной версии, пришли освободить). Финские власти сочли, что они... слишком обрусели. Всего через финские концлагеря в Карелии за все время их существования прошли от 50 до 60 тысяч человек. Это не только «ненациональное» население Карелии, но и русские жители тех территорий Ленинградской области, которые были оккупированы финской армией.
Хуже всего было детям — голод, непосильная работа, избиения, издевательства охраны.
«Из дома, что и сегодня стоит на улице Олонецкой в Петрозаводске, время от времени доносились страшные крики. Там истязали и пытали людей. Туда доставляли виновных в нарушении лагерного режима или тех, кого охранники считали таковыми по своему усмотрению. Новоявленные палачи, не считаясь с девической стыдливостью, не слыша детского плача, срывали со своих жертв одежду и избивали резиновыми плётками. Такому избиению мог подвергнуться каждый, ибо никто не мог предвидеть, к чему придерётся надзиратель», — вспоминал житель Петрозаводска Аркадий Ярицын.
Восстановить историческую справедливость
Возникает вопрос — почему же эти преступления были забыты? В послевоенные годы советская власть считала, что раз стороны заключили мирное соглашение и сняли все взаимные претензии, то нет необходимости лишний раз вспоминать о вчерашних раздорах.
Доходило до абсурда — справочная книжка о преступлениях финнов в оккупированной Карелии была издана один раз, в 1946 году, после чего тираж попал в спецхранилища библиотек и выдавался читателям только после запроса. А в легендарном кинофильме «А зори здесь тихие» полагавшихся по сюжету финских диверсантов заменили на немцев.
В результате у россиян сложились совершенно мифические представления о роли Финляндии в Великой Отечественной войне — некоторые до сих пор повторяют байки, что финны, дескать, не участвовали в блокаде Ленинграда и вообще не захватили ни «пяди» чужой земли.
Зато в самой Финляндии про войну не забывали. И там общественное сознание проделало своеобразный эволюционный путь — от формального осуждения военных преступников до неформального оправдания деяний финской армии. Финляндия примерила на себя роль жертвы, которую подтолкнули к союзу с Гитлером жестокие обстоятельства и страшный восточный сосед.
Что до преступлений — ну да, финские парни погорячились, но так за это же выплатили репарации. А вот то, что по итогам войны Финляндия осталась без Выборга и Приладожья — это помнили прекрасно. Так что, потомки палачей, избивавших детей резиновыми плетками и моривших военнопленных голодом, спустя 80 лет уверились — именно они были жертвами.
А после начала СВО Финляндия и вовсе сорвалась в русофобскую истерику — потому чтобы слегка охолонить разбушевавшегося соседа и стоит напомнить ему реальную историю.
Тем более, что за последнее время вскрылись новые факты, да и необходимо юридически-корректно классифицировать деяния финских оккупантов.
«Судебные процессы по признанию геноцида советского народа на территории Карелии стали возможными благодаря рассекречиванию архивных документов, которые ранее были скрыты от общественности. В рамках проекта „Без срока давности“ региональное управление Федеральной службы безопасности передало свидетельства военных преступлений финнов в Национальный архив Карелии. Теперь исследователям доступны тысячи документов. Ещё одним важным фактором, способствующим актуальности судебных процессов, является то, что термин „геноцид“ был официально введён в юридическую практику лишь в 1948 году, уже после Нюрнбергского процесса.
Важно, чтобы преступления против человечества были признаны таковыми и получили надлежащую правовую оценку. Также важно восстановить историческую справедливость и не предавать забвению трагические страницы истории региона, чтобы они не повторились в будущем», — уверен Виктор Сурмин.
