Уже 20 лет Светлана Анисимовна Путильцева свято хранит в душе мечту - встретить годовщину снятия блокады в родном Ленинграде. Но из далёкого сибирского города Ангарск, что в 150 км от Байкала, добраться до Северной столицы непросто. Да и средств на воплощение мечты у блокадницы нет.
Первый день войны 8-летняя Света встретила в детском оздоровительном лагере в Ленинградской области, куда школьников из города на Неве отправили сразу после окончания учебного года.
- Я очень скучала по родителям, как будто предчувствовала долгую разлуку с ними. Всем рассказывала об отце. Он был военным штурманом и увлекался мотогонками. Рёв его мотоцикла я помню до сих пор. Мама и папа занимались спортом и меня приучали к этому. Но 22 июня эта сказка кончилась…
Опустевший дом
Когда стало известно, что началась война, наступил настоящий хаос. Вожатые и другие работники лагерей в страшной неразберихе стали отправлять детей обратно домой. Светлана Анисимовна до сих пор помнит, как они возвращались в Ленинград, а железную дорогу, по которой ехал поезд с воспитанниками, безжалостно бомбили.
- Мы чудом добрались до дома. Были моменты, когда казалось, что всё, конец - бомбы разрывались совсем рядом. Шептали молитвы, закрывали ладошками уши и зажмуривали глаза, - вспоминает
она.
Добравшись до дома на улице Красного Курсанта, маленькая Светлана вбежала в квартиру, но родителей уже не застала. Отца отправили на оборону Ленинграда - Анисим Покровский маскировал аэродромы, участвовал в эвакуации населения. Мать вместе с другими женщинами уехала под Кингисепп рыть окопы.
- Я увидела запылившуюся мебель и поняла, что здесь давно никого не было. Соседи подтвердили опасения: родители ушли на войну. Тогда я побежала к маминой подруге Мусе Преображенской. Она была её однокурсницей в Ленинградском институте советской торговли, - вспоминает Путильцева.
В этой семье девочка и прожила страшные месяцы блокады. От голода спасались, как могли. Светлана Анисимовна хорошо помнит, как в самые тяжёлые дни Муся придумала сварить и съесть кожаные ремни. Конечно, от подобной еды наступало лишь временное облегчение. Но голод был такой, что ели абсолютно всё, что жевалось. 
При этом и дети, и взрослые вопреки всему продолжали учиться и работать. Обессилевшие, истощённые, голодные школьники каждый день ходили учиться, не считая войну и бомбёжки поводом для пропуска уроков.
- Мы доказывали врагу, нашей стране и прежде всего - самим себе, что жизнь продолжается и никто нас не сломит, - дрожащим от нахлынувших воспоминаний голосом говорит Светлана.
Школьные учителя, видя отвагу детей, поддерживали их, говоря, что терпение и мужество помогут всем остаться людьми. Они учили ценить каждый день жизни и безоговорочно верить в
победу.
Дирижабли над крышами
Для поддержания боевого духа солдат маленькая Света ходила в госпиталь вместе с Мусей, где та служила. Девочка пела, рассказывала раненым стихи, танцевала. Повеселевшие солдаты давали маленькой артистке лакомство - картофельные очистки. Их Светлана редко съедала одна - чаще всего делилась с девочкой-соседкой.
- Когда привыкла к госпиталю, к изувеченным солдатам, стала помогать взрослым стирать окровавленные бинты. В глазах до сих пор стоят ванные, полные крови. Это было страшно, - вздыхает пенсионерка.
Каждый раз, приходя в больницу, Светлана больше всего боялась увидеть там тяжелораненых родителей. Они же в это время переживали о дочери: отец тщетно выискивал родное маленькое лицо среди толпы эвакуирующихся.
Света хорошо запомнила огромные дирижабли, висящие над ленинградскими крышами. Громадные советские аэростаты выглядели угрожающе. Помнит она и то, как с Мусей крест-накрест оклеивали окна, чтобы стёкла не разлетались от взрывной волны.
Самая первая блокадная зима стала страшным испытанием. Морозы стояли долгие и сильные, ветер не щадил измождённых людей. Светочка прижималась к буржуйке в госпитале, но стоило выйти на улицу, как от стужи детские ручки вздувались. Впрочем, по признанию блокадницы, остались от тех дней и другие воспоминания.
- В осаждённом городе работали театры. В один из них мне удалось попасть на премьеру пьесы «Фауст», - делится воспоминаниями Светлана Анисимовна. - Актёры старались, как могли. И я так поверила им, что в момент, когда появилась голова чёрта, сильно испугалась.
Встреча с родителями произошла лишь спустя два тяжёлых блокадных года.
Воссоединившаяся после войны семья бросила квартиру в Ленинграде и уехала жить в Челябинск, где Анисим Покровский преподавал в высшем штурманском училище.
- Наше с братьями и сёстрами здоровье после пережитого было слишком слабым. Оставаться на Северо-Западе, по мнению родителей, было опасно. Они выбрали место с более мягким климатом, - рассказывает женщина.
Мирное небо - огромное счастье
Много лет она писала тёте Мусе благодарные письма. В них делилась радостями и печалями своей жизни.
В Челябинске Светлана вышла замуж за офицера. С мужем отправилась на службу в Беларусь. А в 24 года внезапно овдовела, оставшись с двумя маленькими детьми на руках. Но это не сломило закалённую блокадой девушку. Она нашла в себе силы закончить училище, из которого потом по распределению её отправили в Сибирь, молодой ещё город нефтехимиков - Ангарск.
- Я здесь живу с 1963 года. Лишь на некоторое время пришлось вернуться в Челябинск, когда отец тяжело заболел. В итоге родители умерли практически в один день - так сильно любили друг друга, - говорит Путильцева.
В Ангарске Светлана Анисимовна успела поработать на разных предприятиях. Больше всего здоровья отдала Ангарскому нефтеперерабатывающему заводу. Сначала трудилась там оператором установок. Жёсткие сроки выполнения работ вынуждали нарушать технику безопасности - даже надеть средства индивидуальной защиты было некогда.
Спокойнее вздохнула только тогда, когда пошла на повышение и стала хозяйкой кабинета старшего инженера.
После выхода на пенсию сидеть дома не смогла и устроилась на швейную фабрику в отдел снабжения. Это стало новой интересной вехой в её жизни. Женщина с удовольствием ездила в командировки по России. В 1997 году удалось побывать и в родном городе. Во время визита в Северную столицу Светлане Путильцевой удалось разыскать и встретиться с той самой тётей Мусей Преображенской, на тот момент уже очень пожилой. Сейчас её нет в живых.
Вспоминая тяжёлое детство, блокадница уверена: нынешнее чистое небо над головой - само по себе огромное счастье. Стойкий характер и железное терпение помогли женщине справиться даже с онкологией, которую вдруг выявили у неё в 75 лет.
Большую поддержку блокадникам оказывает ангарский совет ветеранов. Его председатель Александр Бондарчук помог в прошлом году Светлане Путильцевой заменить окна, выделив деньги из фонда совета.
Но всё-таки обижается она за слишком скромную «блокадную» прибавку к и без того небольшой пенсии.
- Доплачивают 500 рублей в месяц. Но разве ж на эти деньги что-то купишь? Разве что три с половиной килограмма яблок, - сетует пенсионерка.
Возмущена она и тем, что блокадников не освобождают от взносов на капитальный ремонт.
- Долго ли нам жить осталось? Всегда исправно платила квартплату, но ремонта не делал никто, а теперь ещё и дополнительно собрать решили.
Приняли, как родных. Эвакуация - отдельная страница блокады 
Савичевы умерли не все 
Черный творог и еда из опилок. Как выживали дети в блокадном Ленинграде 
Встреча через 76 лет. Спустя годы блокадник нашёл могилу отца 
Блокадная муза. Как голос Ольги Берггольц спас жизни тысячам ленинградцев