От Челюскина до Дежнева. Океанографы продлили северные границы России

 Кругосветное плавание «Адмирала Владимирского» продолжалось пять месяцев. За это время участники похода преодолели более 30 тысяч морских миль, пройдя по Северному морскому пути, «поднявшись» выше 80 градуса северной широты и «спустившись» до экватора в Тихом океане. В ходе экспедиции специалистам удалось уточнить береговой и подводный рельеф в различных точках земного шара, сделать несколько географических открытий, провести гидрометеорологические наблюдения, а также продлить на север границы России.

Само судно «Адмирал Владимирский» находится в ведении ВМФ РФ, однако участие в плавании приняли не только военные, но и гражданские специалисты, в том числе преподаватели и студенты Российского государственного гидрометеорологического университета. Возглавлял учебно-научную группу РГГМУ декан океанологического факультета университета, доктор географических наук Александр Аверкиев, который рассказал SPB.AIF.RU об основных задачах, достижениях и интересных деталях прошедшей экспедиции.

Евгений Уткин, SPB.AIF.RU: - Александр Сергеевич, какие цели стояли перед участниками экспедиции? В чем была ее уникальность?

Александр Аверкиев: – Уникальность этой экспедиции в том, что впервые за последние два десятилетия была организована комплексная океанографическая, гидрографическая и показательная экспедиция. По силам она была только Министерству обороны, точнее Военно-морскому флоту.

Хотя уникальна она только, повторюсь, для последних 20 лет. Ведь океанографическое исследовательское судно (ОИС) «Адмирал Владимирский» построено было в 1975 году для военной гидрографии и ходило даже в 1983 году в кругосветное плавание по маршруту Беллинсгаузена и Лазарева.

По приказу (все-таки это военное судно) был ограничен круг задач. На первом месте значились океанографические исследования, вторым пунктом – гидрографические и навигационные (гидрография – это промеры глубин), и третьим - «демонстрация флага», а также оценка гидрометеорологического обеспечения Северного морского пути. Так что задач было много.

Наша небольшая группа Гидрометеорологического университета, в которую вошли двое студентов и двое преподавателей, занималась как раз океанографией.

Самый значительный по времени и по количеству выполненных океанографических работ этап экспедиции – это Северный морской путь от Североморска до Петропавловска-Камчатского. В отличие от гидрографов нам похвастаться крупными открытиями не удалось. Тем не менее, все, что можно было получить от такого рейса, мы получили и выполнили, то есть изучили водные массы, влияния атлантических вод в Северном ледовитом океане.

Вторая важная для нас задача – это гидрометеорологическое обеспечение Северного морского пути. Мы посещали гидрометеорологические, метеорологические станции во всех пунктах заходов и в пунктах высадки. В этом для нас была вторая особенность этого рейса, потому что обычно океанологические суда имеют только заходы в запланированные пункты, а остальное время находятся в море. Здесь же были высадки в уникальных географических точках: самая северная часть Новой Земли, остров Врангеля, самая северная точка Евразийского континента – мыс Челюскин, самая восточная точка Евразии – мыс Дежнева. Все это было очень интересно.

– В чем непосредственно заключалась повседневная работа вашей научной группы?

– Океанологические работы заключаются в измерении температуры, солености и скорости течения моря. Помимо этого метеорологи выполняли свои стандартные измерения, что тоже является ценным, несмотря на обилие спутниковых данных, несмотря на то, что на Северном морском пути работают метеостанции.

Дело в том, что судовые наблюдения уникальны, потому что даже такое разовое наблюдение в открытом море позволяет прогностическим и диагностическим моделям подстроиться именно под эти данные. Это называется сейчас ассимиляция или усвоение данных. Поэтому даже отдельные контактные судовые метеорологические и океанографические наблюдения имеют очень большое значение, несмотря на их дороговизну и на их редкость.

– Находит подтверждение тенденция к глобальному потеплению в фактических данных, собранных экспедицией?

– Конечно. Насчет причин и длительности этого процесса у нас есть свое мнение, оно отличается от остальных. Потепление имеет место, и его последствия, конечно, наблюдаются. Например, это заметно по количеству айсбергов. Кроме того, отдельные участки Новой Земли ранее считались полуостровами. По причине сокращения количества льда оказалось, что существуют проливы, отделяющий остров.

Также наблюдается распреснение (уменьшение солености) поверхностных вод в Арктике, но правда, этот эффект известен давно.

– Еще одна актуальная тема на сегодняшний день, связанная с определениями границ шельфа и соответствующих границ России в Арктике. Какое влияние окажут результаты экспедиции «Адмирала Владимирского» в этом вопросе?

– Прямое. Правда, не в том виде, как те экспедиции, которыми занимался Чилингаров, когда происходила установка флажков, и которые проводились на судне «Академик Фёдоров». Мы не подходили непосредственно к Северному полюсу, но при этом наши гидрографы выполнили промеры глубин, все особенности рельефа на этом расстоянии были определены гидрографами. Такая работа, а также фиксация координат и границ, к примеру, недавно открытого небольшого нового острова Яя, несколько увеличила границы нашей 200-мильной экономической зоны, отодвинула их севернее на соответствующее расстояние.

– В этих северных широтах люди появляются редко или же там кто-нибудь постоянно находится?

– На мысе Желания (это Новая Земля) и на острове Врангеля организованы национальные парки, по-старому – заповедники. Там постоянно находятся инструкторы, которые, по крайней мере, охраняют животных, в том числе белых медведей, не допускают высадки охотников. А на острове Врангеля, к примеру, обитают уникальные животные – овцебыки.

– Вы упомянули, что инспектировали метеорологические объекты на Северном морском пути. Там на сегодняшний день много заброшенных со старых времен осталось объектов?

– К сожалению, да. Для того, чтобы Северный морской путь функционировал, метеорологическое обеспечение должно быть хотя бы доведено до того уровня, который был в 70-ом. Сейчас потеряна станция «Русская гавань», была такая на архипелаге Новая Земля, примерно посередине. Там находились наши военные и была постоянная метеостанция, где проводились геофизические наблюдения, где были гидрографические навигационные знаки. Сейчас она заброшена. Но примерно уже 20 лет работают автоматические метеостанции, без людей.

На мысе Желания есть автоматическая метеостанция, которая ведет наблюдение, и несколько раз в году ее проверяют Арктический институт и соответствующее управление Гидрометеослужбы. На Диксоне, на Тикси, мысе Челюскина, в Певеке, на острове Врангеля функционируют метеостанции, причем с людьми, но это благодаря уникальным нашим соотечественникам, которые готовы сидеть на этих станциях.

– А раньше также проводились подобные экспедиции, в которых принимали участие преподаватели и студенты РГГМУ?

– Да. В советское время у нашего института, тогда еще не университета, были свои суда: сначала морской буксир, который хорошо было бы иметь и сейчас, а потом вообще приличное судно водоизмещением 2,5 тысячи тонн. На нем совершались и учебные рейсы, и научно-исследовательские плавания. Но все кончилось в начале 90-х годов с подорожанием топлива, с «перестройкой». Стало тяжело, а потом и невозможно содержать судно за деньги министерства образования.

– А студенты РГГМУ, участвовавшие в экспедиции, по какому принципу отбирались для участия в ней?

– В силу уникальности этой экспедиции отбирались лично мной и ректором. Мы выбрали двух студентов со старших курсов, которых фактически вывели из учебного процесса. Теперь им, конечно, предстоит наверстывать пропущенное в учебе. Если понадобится, то, конечно, предоставим им академический отпуск. 

– Если сравнивать гражданские научные суда и ОИС «Адмирал Владимирский», которое относится к военно-морскому флоту, какая-то есть разница: бытовая, повседневная?

– Есть разница, конечно. На военных судах в бытовом отношении ситуация хуже. Это надо честно признать. Можно критиковать ОИС «Адмирал Владимирский», а можно похвалить. В его ремонт были вложены колоссальные деньги, чтоб только его довести до уровня, необходимого для совершения кругосветного плавания. Были установлены компрессоры для кондиционера, дизель-генераторы, отремонтированы каюты. С одной стороны бытовые условия не соответствуют второму десятилетию XXI века, но с другой - оказались достаточными для того, чтобы плавание состоялось. Были сложности: к пример, оказалось, что не во все каютах работает кондиционер, поэтому пришлось в самых жарких местах переселяться, тесниться в каютах. А на севере все нормально: отопления хватало.

– Сохранялась ли во время экспедиции «военная атмосфера» на судне, касалась ли она гражданских участников экспедиции?

– Да, сохранялась. Для нас это было непривычно. Все командование, все решения принимались независимо от мнения коллектива.

– Проявляли ли интерес к экспедиции «Адмирала Владимирского» иностранные военные: сопровождали ли судно корабли НАТО, появлялись ли рядом военные самолеты?

– Конечно. И на Балтике, и в Северном море, и в Норвежском море судно облетали самолеты и вертолеты. А в Тихом океане, после Владивостока, нас присоединили к отряду наших боевых кораблей в качестве судна научного сопровождения. Так там рядом с нами шли военные корабли и пролетали самолеты всех близлежащих стран – китайские, корейские и японские. Но это обычная практика, которая существовала еще и при Советском Союзе. Только теперь еще нас облетают самолеты малых прибалтийских стран – находят самолет и топливо, чтобы «махнуть крылом» рядом с нами.

– Насколько разной была погода во время похода? Экспедиция «Адмирала Владимирского» проходила через различные климатические зоны: от северного Заполярья до экватора. Были ли в связи с этим какие-нибудь сложности?

– Почти сразу после выхода из Кронштадта был шторм в Балтийском море.  Если брать Северный морской путь, то в сентябре там относительно спокойно. Да и вообще там штормы не такие сильные, как в открытых частях Атлантического и Тихого океанов. Поэтому Ледовитый океан прошли хорошо. А вот в Тихий океан мы вышли в самый сезон волн и тайфунов – это как раз был октябрь - ноябрь. Там и в Петропавловске, и во Владивостоке мы пережидали плохую погоду, и в Охотском море нас застал приличный циклон.

Но «Адмирал Владимирский» - это довольно большое судно океанского класса. Поэтому по волнам до трех метров оно идет спокойно. При волнах 5 – 6 метров уже приходится корректировать курс, идти носом на волну. Если же волнение еще больше, то тогда уже надо обходить этот шторм.

Вот в Тихом океане мы столкнулись с тайфуном Нури, который задел часть Японии и Курильские острова. Мы были вынуждены скорректировать курс, чтобы не попасть совсем в его эпицентр. Тем не менее нам пришлось преодолевать волны высотой 6 – 7 метров. А в центре, по прогнозу, волны достигали 14 метров в высоту.

Стоит сказать, что за последние примерно 40 лет американцами и японцами делаются очень точные прогнозы по циклонам и тайфунам. Поэтому практически всегда есть возможность скорректировать маршрут.

– Участник экспедиции судна «Академик Фёдоров», которое сейчас находится в районе Антарктиды, рассказывал SPB.AIF.RU, что питание в походе было в основном пресное и жирное. А как на «Адмирале Владимирском» обстояли с этим дела?

– Если коротко, то пища пресная, но не жирная. Зато регулярная - строго по часам. Этим, кстати, всегда отличается питание у военных. Но в экспедиции в целом неплохо обстояло с этим дело. Хотя, конечно, еда была однообразная: через 4 месяца успела поднадоесть. Не хватало фруктов и в особенности овощей. Но это связано с тем, что заходы в латиноамериканские города, где можно было пополнить запасы, происходили уже ближе к завершению похода – в декабре. Да и помидоры с огурцами особо не найдешь, к примеру, в Никарагуа. Они там, конечно, есть, но стоят дороже, чем апельсины с бананами.

– Сколько теперь будут анализироваться научные данные, собранные экспедицией?

– Все эти данные могут быть востребованы бесконечно долгое время. Они поступают в Обнинск, в ВНИИ Гидрометеорологической информации, где есть своя база данных. Там информация будет храниться вечно в исходном виде. Их могут получить (либо за плату, либо бесплатно) все, кому они будут необходимы. То есть наши данные добавились в мировой архив гидрометеорологической информации. И внесли свою крупицу в общую копилку знаний и пополнили статистический ряд наблюдений, который, к примеру, в Баренцевом море начинается с 1898 года, когда там появилась промысловая океанология.