6, 7 сентября в ДК "Выборгский" петербуржцы увидят премьеру музыкального спектакля "Мадлен, спокойно!" с участием Людмилы Гурченко. Еще в прошлый приезд в Петербург с мюзиклом "Бюро счастья" актриса говорила, что задумала новый спектакль, музыку для которого пишет Давид Тухманов. И вот - свершилось. Впрочем, Гурченко никогда не стоит на месте. У нее уже есть новые планы и мечты.
- Мечтаю сняться в сериале, лучше в детективе, - говорит Людмила Марковна. - Было бы интересно сыграть отрицательный персонаж, который водит за нос следователя. Какую-нибудь мужскую роль пусть перепишут для меня! (Смеется.) Я это хорошо сделаю, так я чувствую. Много мучаюсь с этими задумками, а еще мучаюсь над тем, чтобы спать легче стало, чтобы меньше снотворного глотать, чтобы лучше себя чувствовать, выглядеть хорошо и чтобы никто не понимал, чего это стоит! (Смеется.)
- Нет желания преподавать? Солист группы "Hi-Fi" Митя признался, что мечтает брать у вас уроки актерского мастерства.
- Ну, правильно! Хороший вкус у мальчика! Потому что через меня прошли многие, незаметно, тихо, в кадре. По идее, я это умею, хотя я не педагог, но актеры, которые со мной работали, - поговорите с ними, вам никто плохо обо мне не скажет!
Для меня партнер всегда важнее, чем я. Если он хорошо играет, тогда и я поднимаюсь, что мне толку его давить, и вообще это ужасно. А если он идет наверх, то и я туда.
- А как вы поступаете, если партнер"тянет на себя одеяло"?
- Делаю свое дело, но при этом вежливо гну свою линию. Я очень хитрая артистка!
- А нужна ли хитрость во взаимоотношениях с мужем? К тому же Сергей Сенин еще и ваш продюсер.
- Он всегда в тени, как настоящий мужчина, но он надежная опора. Сергей Михайлович - человек, который надувает паруса, а это очень сложная задача - быть за кадром и делать этот кадр.
- Совершенно верно, он за кадром, вы его не раскручиваете. А ведь Сергею Михайловичу наверняка было бы легче доставать деньги для ваших же проектов, если бы все знали его в лицо, как Бари Алибасова, например.
- Что вы, Сергей не тот человек. Он этого не умеет. А может, я его и зажимаю, не знаю. Я вообще очень сложный, тяжелый человек.
- Может, и тяжелый, но зато красивый. Все единодушно признают, что фигура до сих пор - что надо. Питаетесь, как Раиса Захаровна из фильма "Любовь и голуби", исключительно тертыми сырыми овощами?
- Вовсе нет. Я люблю поесть. Слава богу, у меня сжигаемость жиров в норме. Наверное, голод, война повлияли, да и папа худой был. Сегодня, допустим, обедала в итальянском ресторане, ела спагетти.
- А сами хорошо готовите?
- Если бросить все и заниматься только готовкой, тогда будет получаться блистательно. Или влюбиться, потому что когда я была влюблена в Сергея Михайловича, я такие завтраки ему делала! Но это был очень короткий период, и очень давно! (Смеется.)
- И теперь его очередь?
- Да, теперь он готовит, но ему это даже нравится, а я сама себе поражалась, как тогда, в начале нашего романа, могла делать какие-то вещи, придумывать что-то, чтобы накормить его! Наверное, из меня все-таки получился бы повар.
- В прессе были статьи о вашем судебном разбирательстве с дочерью. Причем интервью давала в основном она, и достаточно нелицеприятные. Не можете ли прояснить ситуацию?
- Все очень просто. У меня есть дочь, Маша, которой я отдала все! Но не зря, видимо, сказано, что когда дочь выходит замуж, ее муж может стать тебе сыном или ты можешь потерять дочь. Я заработала им на квартиру, для того чтобы они расширили площадь и жили там вместе с моей мамой. В результате мама там никогда и не жила, а квартиру эту Машин муж сдал под бухгалтерию или офис, я уж не знаю, там сидят какие-то тетки. А когда моя мать умерла, Маша и мой зять ничего не делали, и я занималась ее похоронами, как и вообще всем и всегда.
Когда сильно заболела, Маша ко мне приходила, но потом я узнала, что ей важно было, расписаны ли мы с Сергеем Михайловичем и кому достанется моя квартира. И это я еще могу пережить, но давать обо мне интервью, говорить, что все, что я для них сделала, подачки! Я год ездила, кровью зарабатывала эти квартиры. А жилплощадь, где теперь тетки сидят, должна была достаться Машиному сыну, моему внуку Марку, который в двадцать один году умер от наркотиков. Причем мне никто не сказал, что он наркоман, а то бы я билась и спасла его!
- В такой ситуации вам не хотелось обратиться к Богу?
- Я не религиозный человек, хотя меня всегда все это интересовало, - тихонько ходила в церковь, папа меня даже каким-то молитвам учил, а моя бабушка с утра до вечера молилась, и в доме все было в иконах: Я считаю, что Бог - это своя высота, своя вера, такая особая субстанция. Ну, а ходить в церковь и бить там челом я не буду. Тем более ходить и видеть тех партийных работников, которые меня за границу не пускали, а теперь стоят там со свечками!
Алиса Гребенщикова: «Сниматься в кино пока не буду!» 
Грызу профессию изнутри. Елизавета Боярская о равнодушии к успеху и зависти