Первые визиты дачников в свои домики часто бывают омрачены слезами и ругательствами. Редкое садоводство может похвастаться тем, что на его территории за зиму не произошло ни одной крупной кражи. Крупной кражей считается взлом дома и вынос ценных для дачника вещей - от газового баллона до холодильника. Некоторые дома лишились и крыш, и ворот, и прочих деталей убранства из металла, причем не только цветного. Мелкие кражи - это когда забрались в сарай и уперли топор, веревку и сломанную электроплитку.
Образованный несколько лет назад Союз садоводов Санкт-Петербурга и Ленинградской области неоднократно пытался привлечь внимание властей к несчастьям огромной армии дачников. На прошедшую недавно встречу садоводов с депутатами и представителями органов милиции набился полный зал народа - темой собрания стала "Защита садовых товариществ". Защищаться приходится много от чего.
Печальный опыт садоводств говорит о том, что милиция практически не занимается такого рода кражами. Но не только милиция неохотно имеет дело с дачниками - врача в садоводство не вызовешь, даже "скорая" может приехать через: 5 часов (так в прошлом году погибла 49-летняя женщина), пожарных тоже не дождаться, телефонов нет, дороги плохие, почты нет в принципе. К тому же многие садоводства находятся буквально у черта на рогах. Памятливые люди говорят, что такова была политика времен холодной войны, когда ежечасно ожидали прилета атомной бомбы - тогда садоводства были объектами гражданской обороны. Почти все предприятия имели свои поселки в ста и больше километрах от города. Что бы ни случилось с Ленинградом, его спасшееся население могло найти кров и еду в этих поселках. Но сейчас предприятия-кормильцы либо разорены, либо не хотят иметь дело со своими садоводствами. Доходит до того, что в некоторых поселках нет электричества.
Как объяснил на встрече зампредседателя Управления по развитию садоводства и огородничества Андрей Лях, причина такого положения садоводств проста. Дело в том, что коллективные садоводства населенными пунктами не считаются - граждане, собирающиеся там "на время", прописаны и вроде как проживают совсем в другом месте, где им положены и милиция, и "скорая", и все остальное. То, что многие дачники с детьми живут в этих "виртуальных поселках" (как выразился Лях) целое лето, а кое-кто, особенно старики, и круглый год, власти традиционно не волнует. И если организовать медпункт своими силами крупное садоводство еще может (хотя ни одного такого случая еще не было, были только разговоры), то с охраной имущества и жизни дело плохо.
Пришедший на встречу с садоводами замначальника Управления службы участковых уполномоченных ГУВД Санкт-Петербурга Николай Кокшаров уныло объяснил, что ни городская, ни областная милиция не виноваты. Ведь количество милиционеров рассчитывается из числа постоянных жителей - например, на 40-тысячную Лугу приходится 300 стражей порядка, а на 150-тысячную летом Мшинскую - один участковый, который приезжает раз в неделю. И в Чечню милиционеров отправляют, и сами они увольняются, потому что денег мало, - ну неоткуда взять людей на охрану садоводств.
И тут же поднялась сухонькая ручка с задних рядов. Аккуратная старушка, активистка садоводческого движения, вежливо спросила: "А каковы правовые основы самосуда?" Скорбно молчавшие до сего момента садоводы оживились: "А если собакой? А если капканом? А если солью? А если не чуть-чуть, а убить?" Растерянный полковник Кокшаров понял: кажется, оживают военно-полевые суды товарища Линча.
Иногда они возвращаются (18.04.2006)