28 мая в выставочном зале журнала "НОМИ" (Ижорская, 13) художник Александр Флоренский представит 300 рисунков, рассказывающих "О положении дел в Петербурге за последние 300 лет". Только не подумайте, что выставка отражает судьбоносные события в жизни юбиляра. "Никакой связи со значительностью событий нет, - заявляет Александр. - Я исходил из того, что все на свете всегда одно и то же - политика, бизнес, религия, люди, животные. Все эти 300 лет памятники ставят, мостовые меняют, мосты ремонтируют". И все-таки в нынешний юбилей Питер особенно бурными темпами преображают. Каково все это на придирчивый взгляд художника?
Юбилей как грибной дождик
- Считается хорошим тоном ругать юбилей, плохим - хвалить, а наверное, правильно - никак не относиться, - размышляет художник.- Это как явление природы - отменить его мы бессильны, бурно радоваться - абсурдно. Юбилей похож на грибной дождик - денег на город пролилось. Кое-какие мелочи исправили, у меня во дворе самую большую дырку в асфальте заделали. Многим домам, которым угораздило фасадами на улицы выйти, а еще если это недалеко от Невского, повезло. Я жилец Пушкинской, так на нас первый грибной дождь в юбилей Пушкина пролился: дом снаружи покрасили (во дворе, понятное дело, нет). Тогда же ларьки убрали, газончики сделали, и еще некоторые дома, которые с Невского видны, обновили.
Сейчас вот за улицу Правды взялись. В доме 16 находится наш митьковский выставочный зал. Чудовищный был дом, и остался таким внутри, но целая группа людей, в течение месяца вися в люльках, довольно хорошо фасад заштукатурила и покрасила. Не на живую нитку сделано - я в этом разбираюсь, поэтому обвалится не через год, может, и более пяти простоит. Дом был самый бросовый, никому не нужный, а теперь даже страшно - вдруг отберут помещение.
:Как художника меня раздирают два совершенно противоположных чувства абсолютно одинаковой силы. С одной стороны - радость, смотри-ка, только что было ужасно, а стало замечательно. С другой - горечь, что такие восхитительные живописные руины, такое все заповедное превращается в обыденное. Новое для Питера пока не органично. У нас, в силу пресловутого молодого капитализма, все новое выглядит вставными челюстями и заплатками. В пределах нескольких метров друг от друга могут сосуществовать полная трущоба и навороченный дом с кондиционерами. Или вот у дома красят только первый этаж, потому что там - магазин. Неравномерность эта раздражает, уж скинулись бы и покрасили весь дом. Или была бы Таврическая - вся в евроремонте, а, к примеру, улицу Правды оставили бы как есть. Органически чистый город - это немецкий город, или там Париж в фешенебельных районах. Возможно, скоро новое станет органично и для нас, и наши дети доживут до такого, что и во дворе будет чисто, и на лестнице, и лифт не будет описан. К этому, как я с ужасом констатирую (смеется), и идет. Последний бомж вот уже дифференцирует, где пописать можно, а где нет, потому что понимает: там, где чисто - хозяева богатые, охранник имеется, может по сусалам дать.
В Москве старое осталось ничтожнейшими заповедничками, новые качественные дома стали привычными, тем более, проходит года три - и они успевают немного состариться, штукатурка - пообтереться, и - как будто всегда были:. А у нас сейчас странный момент - много еще есть заповедного.
Кстати, в Москве модно стало в Питере квартиру купить и использовать как дачу, приезжая, а чаще всего прилетая, на выходные. Обычно это молодые бездетные пары мидл-класса, самые бедные из них снимают, но купить квартирку где-нибудь на канале Грибоедова для них совсем недорого. На выходные в Питер - это новая мода, люди ходят по ресторанам, по клубам - у нас вдвое дешевле, ездят на такси.
Для нас таким вот заповедником мог бы стать Кронштадт. Когда я бываю там, мне кажется, что с 1975 года там ничего не изменилось.
Рекламы на улице нет, люди одеты в плащи-болонии, и все чистенько, по-советски. Вдруг вспомнилось, что и в Ленинграде было не так уж грязно на улицах.
Достоевский не уходит
- Уходит ли с наступлением на город "евростандарта" "Петербург Достоевского?" Вот мой знакомый художник Гага Ковенчук купил квартиру на канале Грибоедова недалеко от дома старухи-процентщицы. Он рассказывает: "Иду на днях, из дома старухи выбегает молодой человек с топором. Бросаюсь к своему автомобилю, где у меня видеокамера, надеясь все это снять. Но - вижу - молодой человек уже без топора. "А топор-то где?" - "Выбросил в канаву". - "А взял где?" - "Да во дворе на помойке нашел".
Вот еще о Достоевском - наша с Олей мастерская (Ольга Флоренская, художница, супруга Александра. - Е. П.) находится в Кузнечном переулке, где, как известно, Достоевский и жил.
Вот смешной факт: Василий Розанов, который жил на Коломенской, 33, - а с нашей точки зрения, Коломенская и Кузнечный ничем сегодня друг от друга не отличаются - так Розанов писал: мол, до чего же мы дошли, что величайший писатель, светлый гений Федор Михайлович "вынужден жить в убогом Кузнечном переулке". Теперь и Коломенская такое же убогое место, в дом Розанова я хожу за Интернет платить, так в подворотнях все те же синюшные личности.
Не надо бояться человека в подшлемнике
- Я заметил, что водопроводчик нашего жэка - уж он изо всех сил крепится, но всегда на работе трезвый. Видно, как взгляд его выражает муку, как человека крючит и корежит, но понятно, что даже в жэке его не будут держать, если напьется всерьез и надолго. Ушел в прошлое стандартный посетитель винного магазина, например, 80-х годов. Существовал такой персонаж - я его хорошо помню - он был одет в кирзовые сапоги, испачканные побелкой, ватник, и самое характерное - на голове подшлемник такой зашнурованный. Это был строитель, но так как в центре ничего не строили, скорее всего - с капремонта. Этот персонаж сдувал пену с пивной кружки у ларька, первым стоял в винной очереди, иногда даже кричал: "Нам без очереди, у нас обеденный перерыв кончается!" И все входили в положение. Теперь можно турецкого, украинского, белорусского строителя нанять, поэтому нашему приходится крепиться и не пить. И все-таки, гораздо органичнее были люди в подшлемниках.
От чего заводились художники
- Могли ли появиться в наши дни митьки? В 80-х была идеальная питательная среда, ее создавал не только эстетический вид города, его архитектурно-бытовая сторона, но и духовная. Эпоха была романтическая: отсутствие частной собственности положительно влияет на искусство. Известно, что художник все лучшее создает в первый период творчества, когда он беден и никому не нужен. Период конца 70-х-начала 80-х - золотой для искусства Ленинграда, уже вряд ли в тюрьму художника посадили бы, что хочешь, то и рисуй, но при этом полное бескорыстие - не станешь ни богатым, ни знаменитым. От этого хорошие художники и заводились. Цветок, пробивающий асфальт, он сильнее.
Конечно, я не к тому, что молодым надо искусственные трудности создавать. Сейчас все другое, это и не плохо, и не хорошо. Ну а я продолжаю рисовать Петербург и любить Ленинград с его органичными руинами.
Эдвард Радзинский: «Новые слова мы поем на старую мелодию» 
«Россияне - чемпионы по недоверию». Ник Перумов о книгах, зле и нацизме