Если вы раскроете Большую советскую энциклопедию сталинского издания (синюю) и найдете в ней статью "Блокада", то не обнаружите там ни слова про блокаду Ленинграда. Это потому, что том на букву "Б" был издан в 1950 году, когда "ленинградское дело" уже перемалывало кости жителей нашего города. Все, что касалось особой судьбы города, вычеркивалось с особой жестокостью. Мужество и нечеловеческие страдания простых ленинградцев и солдат Ленинградского фронта были втоптаны в грязь Маленковым, одним из приближенных Сталина и инициатором травли города, который выжил, несмотря на бездарность руководства, откровенные промахи военачальников и маниакальное стремление Гитлера стереть символ русской цивилизации с лица земли.
Апофеоз войны
Среди жертв "ленинградского дела" был и Музей обороны и блокады Ленинграда, разгромленный в 1949 году и окончательно закрытый в 1953-м. Мало уже осталось в живых людей, которые помнят, как он рождался. Еще не было блокады как таковой, на 47-й день войны 7 августа 1941 года в Александровском парке и перед Кировским райсоветом была выставлена на обозрение трофейная техника - танки, самолеты, бронетранспортеры, автомашины. А через 5 дней была открыта выставка "Великая Отечественная война советского народа против германского фашизма", где среди прочего были и трофейное оружие, и документы вражеских солдат и офицеров. Ленинградцы должны были знать: наша армия не только отступала, она одерживала победы. Позже, когда блокада была уже в разгаре, на выставку продолжали приходить изможденные люди - им нужно было убедиться, что город борется, что он не будет сдан.
В ноябре 1943 года было принято решение выставку реорганизовать - сделать ее полнее, выделить другое, более приспособленное помещение. Выставка "Героическая оборона Ленинграда" заняла территорию Соляного городка - не только здание бывшего Сельскохозяйственного музея, но и весь квартал. Сюда свезли 17 самолетов, пушек, танков и 4 тысячи единиц другого оружия. Предметы быта были знакомы каждому блокаднику: весы, хлеб, карточки, коптилки. На стене нарисованы были руины домов, висели фотографии. Особенно впечатляли две пирамиды из касок: зеленая гора (летняя) и белая (зимняя). Это напоминало картину Верещагина "Апофеоз войны" с горой черепов.
Оставшиеся в городе и отозванные с фронта художники, архитекторы, историки, музейные работники создали выставку, равной которой не было в стране, а по силе воздействия на зрителя - возможно, и в мире. Художественную часть выставки возглавил знаменитый мастер прикладного искусства, главный художник Фарфорового завода имени Ломоносова Николай Суетин. Чтобы подготовить выставку как можно быстрее, был объявлен 10-часовой рабочий день, но работа шла практически круглосуточно, на смену уставшему человеку тут же приходил другой.
Торжество справедливости
30 апреля 1944 года выставка была открыта. Выглядело это фантастически: вдоль фасада здания стояли трофейные танки и тяжелое орудие, которое когда-то обстреливало Ленинград. Со всего полуразрушенного города собрали больше 5 тысяч мощных ламп и прожекторов, чтобы подсветить экспозицию. Под потолком были подвешены самолеты - и немецкие, и наши, побывавшие в боях, испещренные пулевыми и осколочными следами. Стояли автомобили, торпедный катер, пушки. В двадцати шести залах была собрана великая блокада в миниатюре - весь ее ужас и героизм. И все знали: ни одного поддельного экспоната здесь нет.
Успех выставки был колоссальным. Сотни тысяч людей посетили ее. По мере отдаления от города линии фронта и возврата к нормальной жизни было все больше желающих увидеть своими глазами эти экспонаты. После победы стали прибывать иностранные гости. Бывший французский министр авиации Пьер Кот был потрясен: "Невозможно представить себе более прекрасную и воодушевляющую выставку. Посетив ее, понимаешь всю силу сопротивления и героизма ленинградцев". Здесь бывали и иностранные священники, которые в один голос утверждали, что выставка - это повесть о победе сил добра над силами зла.
В октябре 1946 года выставка была преобразована в Музей обороны Ленинграда республиканского значения. Место за ним оставили прежнее - Соляной городок, общая площадь - около 40 тысяч квадратных метров. В штате музея было 157 сотрудников; вынашивались планы расширения - в местах боев в районе Пулкова, Урицка, Синявина предполагалось создание заповедников. На выделенных участках позиций советских войск и противника провели бы консервацию, чтобы сохранить места боев как музей под открытым небом.
Музейщики-"трофейщики"?
Но вместо расширения музей пережил сначала травлю, а потом полный разгром. В музей ворвался секретарь ЦК компартии Григорий Маленков, который тряс музейным путеводителем и орал, как вспоминали сотрудники: "Свили антипартийное гнездо! Создали миф об особой, "блокадной" судьбе Ленинграда! Принизили роль великого Сталина!" Самое печальное, что Сталина в экспозиции было предостаточно. Одним из самых главных обвинений было обвинение в подготовке подрывной деятельности: мол, собрали кучу оружия и боеприпасов, не иначе как свергать советскую власть. Особого внимания удостоился самолет, подвешенный на экспозиции с полным вооружением и полными баками: мол, собирались на нем бомбить не то Смольный, не то Кремль.
По воспоминаниям блокадницы Нины Нониной, во дворе музея развели костры и бросали туда бесценные документы, подлинные фотографии, в том числе детские. Часто эти фотографии были принесены родными умерших детей, чтобы хоть что-то от безвинно погибших осталось на свете, чтобы кто-то посмотрел на эти изображения и заплакал бы или ужаснулся жестокости войны. Но у советских партийных чинов не было ни жалости, ни уважения к павшим. Все гипсовые скульптуры были разбиты молотом. Все картины были разодраны баграми. Ломами пробивали стены между залами. Орудия, стрелявшие по врагу, отправились на переплавку, автоматы, выпавшие когда-то из ослабевших рук смертельно раненных солдат, шли под пресс. Это был акт неописуемого варварства.
Спасти и спрятать удалось малую часть из 48 тысяч единиц хранения, эти экспонаты были пристроены в разные музеи. Директор музея и один из его создателей историк Лев Раков (бывший на момент ареста уже директором Публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина) был репрессирован. Дали ему 25 лет лагерей (а сначала ему грозил расстрел), но после смерти Сталина Раков вернулся - изможденный, с глубоким шрамом на лице, но не утративший достоинства. Он был амнистирован. А музей - нет. После заранее обреченной на провал попытки приспособить музей под очередной уголок культа личности он был закрыт окончательно.
Блокадный Феникс
В течение долгих лет о музее запрещалось вспоминать вслух. Те музеи, которые приютили экспонаты из Соляного переулка, никак не комментировали их происхождение. Музей истории города в Румянцевском особняке на Английской набережной попытался сделать экспозицию о блокаде, но была она несколько робкой - еще бы, после такого погрома.
Но когда компартия потеряла силу, оставшиеся в живых ветераны, помнившие старый музей, снова поставили вопрос о его возрождении. И только на старом месте. С этим были проблемы: здание музея было отдано военным. Ни о каких прежних апартаментах не могло быть и речи. Все, что военные со скрипом отдали музею, - это один подъезд, где помещается ровно один зал экспозиции, правда, разделенный на отсеки. Ни один музей не вернул реквизированных из Соляного городка предметов - это такая музейная политика: что попало в фонд, то уже не подлежит "реституции".
Надо было начинать жизнь заново. И в 1989 году в открывшийся снова музей хлынули люди, откликнувшиеся на обращение музейщиков помочь в возрождении экспозиции. Нужно было по крупицам снова собирать то, что могло уцелеть в маленьких школьных музейчиках, на заводах, у граждан. Люди несли в музей самое дорогое. В экспозиции можно увидеть письма школьников из блокадного города, детские игрушки, посеченные осколками. Но уже никто не восстановит такой бесценный экспонат, как сгоревший при обстреле трамвай - он был попросту выброшен как хлам по приказу Маленкова и его подчиненных.
За годы существования возрожденного музея в нем стало экспонатов больше, чем было до погрома. Но, к сожалению, выставочные площади не позволяют показать все. Некоторые ветераны жалуются: "Я вам подарил свой китель с орденами, почему вы его еще не выставили?" Директор музея Анатолий Шишкин говорит каждому: "Извините, у нас просто нет пока места. Но обязательно выставим". Все, что попало в музей, уже принадлежит истории. Тот, кто принес свою вещь сюда, вошел в историю. А человек, вошедший в историю, уже имеет дело с вечностью.