Александр Большаков - один из самых молодых и занятых актеров Театра им. В. Ф. Комиссаржевской. Это человек с хорошей профессиональной школой, яркой фактурой и светлой головой. Но широкой публике его лицо знакомо по "бандитским" сериалам.
- Недавно состоялась премьера спектакля "Страхи царя Соломона" Ромена Гари - в постановке вашего однокурсника Петра Шерешевского. Вы сыграли одну из центральных ролей молодого и несовременно жалостливого парня Жана. Вашему герою задают вопрос, сидел ли он в тюрьме. И вы запальчиво отвечаете, дескать, рожа такая. Есть ли для вас в этой фразе что-то личное?
- В жизни милиционеры часто меня останавливают, проверяют документы. Так что в этом смысле ситуация сходная. Они реагируют на то, что парень бритоголовый. Более того, я замечаю, что многие чувствуют себя не в своей тарелке, оказавшись рядом со мной в лифте или общественном транспорте, напрягаются и норовят отойти.
Но так получается, что я играю преступников, которых убивают. Так было в "Бандитском Петербурге", там я сыграл Танцора, прозванного людьми за то, что этот бывший афганец после убийства танцевал на трупе. Так было в "Улицах разбитых фонарей" - там меня грохнули за то, что я воровал картины. Я стрелял - не попал, а в меня попали. Даже в "Агенте национальной безопасности", в маленьком эпизоде - и там успели меня грохнуть. В "Золотой пуле" мой бандит уцелел, но попал за решетку... Только однажды режиссер Виктор Татарский доверил мне в сериале "Спецотдел" - про борьбу с незаконным вывозом ценностей за рубеж - положительную роль хитрого и умелого агента ФСБ.
- Что дают съемки в сериалах?
- Это школа. Сериалы дают возможность находиться в рабочей форме. К тому же - общение с "киношными" людьми, которые в прошлом поработали с крупными мастерами. Не от хорошей жизни трудятся они на сериалах, но не считают это зазорным.
- В вашей профессии театр помогает кино или, наоборот, кино - театру?
- Тут все взаимосвязано. Театр - не хобби. Театральные актеры в кино намного сильнее, пластичнее, выразительнее. Всегда можно попробовать себя в новом амплуа, имидже, качестве. В театре разговаривают телами. В кино - крупный план, глаза, даже зрачки. Но в основе любой истории лежит ситуация, и чем правдивее она будет выражена, тем лучше.
- "Вор в раю" - спектакль итальянский, а значит страстный. И здесь ваш герой - криминальный элемент.
- Успех этого спектакля во многом зависит от зрителя. Спектакль молодежный, и я пока еще молод. Если в зале молодежь - все мои бандитские "прибамбасы" схватываются на лету. Я чувствую, как из зала идет на меня мощная ответная волна. Тогда играется и легко, и свободно, и с куражом.
- Как вы думаете, "пиф-паф" в кино еще долго будет продолжаться?
- Точно не знаю. Но чувствую, что уже хватит. Хотелось бы большой и светлой истории. В этом смысле моя последняя работа в "Соломоне" - новый и важный для меня поворот.
- Мне кажется, вам чужды сантименты. А в "Соломоне" ваш герой - романтик, мечтатель, из жалости "трахнувший" 65-летнюю певичку - как бы приободрил эту нелепую и наивную мадам. Не было для вас здесь сопротивления материала?
- Нет. Вместе со своим героем я пережил новое для меня душевное состояние и теперь на некоторые вещи стал смотреть иначе. Никогда раньше не задумывался над драмой стариков: ведь чувства-то не стареют. И рядом всегда найдутся те, кому нужна твоя помощь. Надо только услышать эти немые крики SOS. Мой герой закалился душой и понял, какая жестокая вещь - жалость.
- Сейчас, наверное, не время амплуа. И все же, как вы определили бы его для себя?
- "Герой нашего времени". Я - самый лучший, самый талантливый, в меру наглый молодой человек. Что надо - сыграю. Готов ко всему.
Дятлов как единство Кота и Рыбы 
Глубина - от страдания. В чём счастье профессии актёра 
Артист Юрий Лаптев - об оперетте, сатире и советской классике