Наверное, не все знают, что реставрацией памятников архитектуры люди занялись относительно недавно. До конца XIX века старинные постройки во всем мире просто ремонтировали, и никого особо не волновало то, что в здании могли сосуществовать позднейшие детали и пристройки, которыми неизбежно обрастало историческое сооружение, либо, наоборот, постройка лишалась каких-то изначальных деталей. Путем проб, ошибок и невосполнимых потерь архитекторы, которые занялись восстановлением исторических памятников, все-таки выработали научную теорию реставрации, поднакопив систематические знания по инженерно-строительному делу, истории искусств и материальной культуре. В современном обществе реставратор - человек почитаемый: он спасает красоту зданий прошлого.
Война не все списала
Широкой публике имя Василия Митрофановича Савкова мало известно, хотя каждый петербуржец хоть раз в жизни видел дело его рук. И прежде всего это - возрожденный из руин Большой Петергофский дворец, за который Савков и его ученица Евгения Владимировна Казанская получили по ордену Трудового Красного знамени. Теперь имя архитектора, скончавшегося в 1978 году, забылось, о нем мало говорят, редко пишут, и только семья его старшего сына Юрия Васильевича заботливо хранит память о нем.
А ведь не будь Савкова - может быть, и не возродился бы Большой дворец в Петергофе в нынешнем его виде. По словам Савкова-младшего, который немало полазал в детстве в послевоенных руинах дворца, не фашисты разрушили его. Как ему рассказывал отец, дворец сожгли наши, отступая, а разбила его корабельная артиллерия адмирала Трибуца из Кронштадта. Дело в том, что фашисты установили свою батарею на горочке возле дворца и принялись лупить по Кронштадту, а Трибуц приказал ее уничтожить. Злая ирония судьбы состояла в том, что уничтожал дворец по приказу командования отец жены Савкова-младшего, тогда командир корабельных артиллеристов, а Савков-старший, будучи главным архитектором Реставрационных мастерских, положил на восстановление дворца несколько лет жизни. А ведь поначалу Большой дворец не собирались реставрировать для музейных целей. Тогдашнее руководство Ленинграда полагало, что возрождать дворец - слишком дорого, надо как-нибудь восстановить стены, а внутри хорошо бы сделать клуб для молодых моряков. И только Савков и его соратники постепенно приучали партийных боссов к мысли о возрождении жемчужины Петергофа.
Среди трудностей, с которыми столкнулись реставраторы, достойна упоминания "водяная проблема". Никак не могли они понять, почему вновь отстроенные стены дворца все время мокнут снизу, отчего нельзя не то что живопись и лепку восстанавливать - просто штукатурить нельзя. Множество специалистов осматривали стены, и только один из них, занимавшийся плотинами, сказал: "Ребята, да у вас же тут болото. Видите эту травку у дворца? Она растет только в болоте". Оказалось, что трубы, подающие воду в фонтаны и проходящие прямо под дворцом, за годы службы прохудились, а напор там дай боже. Но не сносить же снова дворец. Савков пошел на хитрость: втайне от всех выпросил на шахтах в Сланцах врубовую машину и стал с несколькими верными помощниками по выходным вырезать куски фундамента, прокладывать гидроизоляцию и закладывать вырезанные фрагменты. Почему втайне? Потому что поднялся бы страшный крик: как, своими руками пилить фундамент творения Растрелли? Крик поднялся, когда кто-то углядел эти работы, но большая часть дела была уже сделана, и все убедились, что идея сработала.
Орден бетонщицы
Тот орден, который получили и Савков, и Казанская, вообще-то изначально был в единственном экземпляре. Разнарядка такая была: архитекторам - орден, рабочим - орден, партийным надзирателям - орден. А Савков сказал: "Мы работали вдвоем с Казанской, и если вы ей не дадите ордена, я от своего отказываюсь". И оформили архитектора Казанскую: бетонщицей. Только эта хитрость позволила ей получить заслуженную награду.
Еще одна реставраторская беда - это придирки КРУ. Контрольно-ревизионное управление везде видело финансового врага, а поскольку реставраторы работали с дорогостоящими материалами, им регулярно устраивали тотальную проверку. Самое ужасное, что реставраторам действительно приходилось ловчить: ведь они трудились по строительным расценкам, расценок для их тонкой работы не существовало. Что в коровнике стенку заштукатурить - рубль, что в Елагином дворце - тоже рубль. А ведь качество материала несравнимое! Поэтому Василий Митрофанович все время просил уволить его с должности главного архитектора - ведь главные шишки от КРУ получал он.
Но как бы ни было тяжело реставраторам, они оставались людьми с чувством юмора. Вот, например, как проверяли качество штукатурных работ в Кикиных палатах. Несколько уважаемых кафедр разработали специальный состав для штукатурки, которая потом должна была и лепнину выдержать, и живопись. Этим составом заштукатурили одно помещение. Пришел Савков и сказал: "Сейчас я проверю эту работу". Взял здоровую дубину и, стоя в дверях, как треснет по потолку! Вся штукатурка тотчас упала. Ладно, сделали в другой комнате. То же самое. Тогда один старый мастер говорит: "Дайте я попробую - не по-научному, а по-народному, с медом". Так Савков колотил-колотил по потолку - хоть бы что отвалилось. Все здание и оштукатурили по рецепту того мастера, кафедрам не доложившись.
Смерть на работе
Работал Савков и в крепости Орешек - это он задался вопросом: куда исчезали русские корабли, завидев превосходящие силы врага? Во всех хрониках написано, что они куда-то вдруг пропадали. Вопрос сначала сочли непрофессиональным, не историческим, а потом стали копать - и "накопали" целый бассейн внутри крепости, куда можно было вплыть, срубив мачты, через специальные ворота, которые в более позднее время заложили камнем. Настырность архитектора стала открытием археологов.
Особый разговор - об Исаакиевском соборе, купол которого, выполненный из толстенных листов цинка, пропаянных серебром, оказался слишком тяжелым. Еще в хрущевские времена Савков предложил укрепить столбы, держащие купол, вертикальными металлическими балками. Проект был оценен как гениальный в Союзе архитекторов. И только относительно недавно кое-что из этого проекта было использовано в реставрации собора, при этом имя автора идеи публике осталось не известно.
Умер Савков-старший тоже, можно сказать, на работе. Почти так же, как его друг и коллега Юрий Спегальский, главный архитектор Пскова, - у того случился разрыв сердца в приемной первого секретаря обкома, которому архитектор в очередной раз пытался объяснить, почему состарившиеся памятники зодчества нужно не сносить, а реставрировать. А Савков ездил под Ригу, в знаменитый бироновский дворец Рундале работы Растрелли, любимого архитектора Савкова. Под Ригой поезд, на котором ехал Василий Митрофанович, врезался в другой состав, много человек погибло, а сам он получил тяжелый ушиб печени. В Ленинграде ему отказались дать больничный - эта катастрофа, как и многие катастрофы того времени, была сразу засекречена. Через три года после крушения Савков умер от рака печени. Рундальский дворец, полностью восстановленный ныне, - жемчужина архитектуры Латвии. Но когда благодарных туристов водят по дворцу, никто не говорит и нигде в буклетах не написано, что одним из первых начинал реставрировать его Василий Митрофанович Савков.
Новые варвары. Кто не щадит памятники искусства? 
Девушка с веслом вместо Минервы?