Пятого января утреннее представление "Щелкунчика" в Мариинском театре оказалось сорванным. Неизвестный позвонил из уличного телефона-автомата и сообщил о заложенной в театре бомбе. Представление остановили. Зрителей эвакуировали. Выехавший к телефону-автомату наряд милиции злоумышленника не обнаружил. Бомбу тоже не нашли. Зато корреспондент "АиФ-Петербург", наблюдая за эвакуацией, сделал ряд интересных наблюдений.
В середине третьего акта в оркестровой яме возникло замешательство. Музыканты судорожно зашелестели нотами и неожиданно заиграли заключительный танец. Занавес опустился, в зале зажегся свет, зрители недоуменно переглядывались, обсуждая затянувшуюся паузу. Кто-то потянулся к выходу, решив, что это антракт, но большинство оставалось на местах, ожидая эпилог балета и финальный выход артистов на поклон.
Однако через несколько минут в ложу первого яруса зашла капельдинерша и сообщила, что по техническим причинам представление продолжено не будет. Народ нехотя потянулся к выходу. "В ваших же интересах срочно покинуть здание, - подгоняла зрителей капельдинерша. - Что за технические причины? Ну, вы же знаете, в какое время мы живем:" После такого заявления даже самым непонятливым стало ясно, что причина - терроризм.
Впрочем, ни оживления, ни паники среди зрителей слова капельдинерши не вызвали. Равно как отсутствовала даже видимость организованного вывода людей из здания театра. Расходились неспешно, как будто ничего не случилось. В гардероб очередь. Гардеробщица, старушка божий одуванчик, неторопливо выдает пальто. Быстрей она не может просто в силу возраста. Но никто из служителей театра так и не пришел к ней на помощь. Буфетчица рядом с гардеробом неспешно сворачивает торговлю, позвякивая рюмками. Вдруг еще кто-то захочет пропустить "полтинничек" коньячку? Не терять же выручку из-за какой-то там эвакуации.
Зрители, ожидая, пока им выдадут одежду, бесцельно слоняются по фойе. Кто-то пытается зайти обратно в зрительный зал. Ну, интересно ведь, что там происходит. Капельдинерша сердито их выгоняет. Наконец, минут через пятнадцать-двадцать после остановки спектакля мы спускаемся к выходу. Отнюдь не последними. Внизу суетятся охранники. На улице пожарные, "скорая помощь" и машина с надписью "Разминирование". Но двери театра открыты ровно наполовину. Вторые половинки наглухо задраены щеколдами. За все это время никто не додумался открыть их настежь!
К счастью, тревога была ложной. Но беспечность, с которой к ней все отнеслись, настораживает. Если, не дай бог, что случится, счет пойдет на секунды. Счет, за которым стоят жизни людей. Ведь мы все знаем, в какое время живем. Или нет?
Пособие для начинающего зэка 
Грызу профессию изнутри. Елизавета Боярская о равнодушии к успеху и зависти 
В театре - как в жизни. Лев Додин отмечает 70-летний юбилей