Примерное время чтения: 7 минут
429

Штрафной удар, или Мы за ценой не постоим

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 8 23/02/2005

Александр Пыльцын воевал в штрафном батальоне, хотя перед Родиной ничем не провинился. Дошел до Берлина, был трижды ранен и много раз награжден. Сейчас генерал Пыльцын уже больше года доказывает в инстанциях по "упрощенному порядку" свое право на российское гражданство. Он - "негр" - негражданин, иностранец в своей стране.

Будешь командовать штрафниками

В 1941-м Александру исполнилось 18. "На войну с выпускного бала", - это про него. Правда, на фронт попал не сразу. После окончания Владивостокского пехотного училища его в числе лучших выпускников оставили на Дальнем Востоке, ждали, что начнется война с Японией. Лишь в 1943-м, после многих рапортов, Пыльцын попал на 1-й Белорусский фронт. Его пригласили в штаб полка, полистали тощее лейтенантское личное дело и сказали: "Пойдешь в штрафной батальон". - "За что?" - опешил Александр. "Неправильно вопрос ставишь, лейтенант. Не "за что", а "зачем". Будешь командовать штрафниками, помогать им искупать вину перед родиной".

В 8-м Отдельном штрафном батальоне Пыльцын воевал с конца 1943 года до Победы. Командовал взводом, потом ротой. После ранений возвращался, хотя мог этого не делать. Его юношескому самолюбию льстило, что он, молоденький офицер, командует майорами и полковниками.

Фильм "Штрафбат" Пыльцыну не понравился - грешит против исторической правды.

- В штрафбатах никаких уголовников не было, - говорит он. - Эти части формировались только из провинившихся боевых офицеров. Другое дело - армейские штрафные роты, куда направляли рядовых и сержантов, а часто и уголовников из мест заключения. Неправда и то, что батальоном командовал штрафник. Такого быть не могло. И батальоном, и ротами, и взводами командовали только кадровые офицеры. Заградотряды сзади нас не стояли. По приказу Сталина они должны были выставляться за морально неустойчивыми подразделениями. А штрафбат - устойчивая воинская часть. Это же офицеры, хоть и в прошлом. И каждый в душе остается офицером и надеется, что его восстановят в звании, если останется жив. Наш батальон не отступал ни на шаг.

В штрафбат попадали по-разному. Один бывший офицер, например, был начальником подразделения армейского склада и не учел, как полагалось, ящик мыла. Другой поплатился за: хорошее знание немецкого. На Северном флоте он был руководителем мастерской по ремонту корабельных радиостанций. Проверял отремонтированную рацию на всех диапазонах и наткнулся на речь Геббельса. Кто-то попросил перевести. Назавтра знатока немецкого арестовали за пособничество вражеской пропаганде. Дали 8 лет лагерей с заменой 2 месяцами штрафного батальона. Вообще, градация была такая: 10 лет заключения равнялись 3 месяцам штрафбата, 8 лет - 2 месяцам, 5 лет и меньше - 1 месяцу.

Офицерский штрафбат бросали на трудные и опасные участки. Под белорусским городом Рогачевым ему была поставлена задача перейти линию фронта и дезорганизовать тыл противника. Штрафники громили немецкие склады, базы, подрывали мосты и железнодорожные пути. И сделали свое дело - помогли армии взять город, потеряв всего два десятка человек. За это командарм Горбатов представил всех штрафников - около 800 человек - к освобождению. Им вернули звания, награды и даже партбилеты.

Живому хватит...

Впрочем, по крайней мере, один эпизод "Штрафбата" Пыльцын считает правдивым: когда штрафников погнали через минное поле. Такое было с его ротой в Польше, на Наревском плацдарме. Перед наступлением Пыльцыну, вновь назначенному командиру роты, доложили: "Мин нет". Рота поднялась в атаку, и Пыльцын вдруг увидел, что у самых ног бойцов что-то взрывается и люди падают. Он подумал, может, это неизвестное высокоточное оружие немцев. Из более сотни бойцов в живых осталось лишь 15... Все выяснилось 9 мая 1945 года. На батальонном празднике в честь Победы захмелевший комбат отозвал Александра в сторону и сказал: "Ты помнишь тот случай, на Нареве? Там было минное поле". Оказывается, по приказу генерала Батова роту сознательно бросили на мины. Вроде бы они были с неизвлекаемыми взрывателями, и поле решили разминировать штрафниками.

На Пыльцына это произвело столь тяжкое впечатление, что он прямо на празднике потерял сознание. Александр тогда еще не отошел от недавнего ранения - при форсировании Одера он чуть не погиб. Когда наши захватили плацдарм на западном берегу, Пыльцын отправлял лодку с тяжелоранеными штрафниками. Наклонился к радисту, чтобы передать донесение, и тут пуля попала ему в голову. С восточного берега видели, как он упал в воду, и решили, что погиб. А его втащили в лодку, и внизу по течению она прибилась к острову, который, к счастью, оказался нашим.

Думали, Александр не выживет. Жена Рита, фронтовая медсестра, искала его, не поверив рассказам о гибели. Ползла под огнем по горящему, покрытому воронками берегу Одера и спрашивала всех встречных-поперечных, не видел ли кто красивого, высокого, с черными усиками капитана. Нашла его в медсанбате, перебинтованного, без сознания. Когда Рита сообщила в батальон, что Александр жив, там еще не успели отправить похоронку матери и представление на звание Героя Советского Союза. Впрочем, Героя Пыльцыну так и не дали. Решили, что живому хватит и ордена Красного Знамени.

После освобождения Берлина Пыльцын расписался на Рейхстаге. Поставил ящик, взобрался на него и вывел обгорелой палкой на стене: "Александр и Маргарита Пыльцыны. Дальний Восток - Ленинград -Берлин". Рита была ленинградкой...

Заслуженный "негр" России

После войны за долгие годы службы он объездил всю страну - от Закарпатья до Уссурийска. В 1981-м уволился из армии по болезни в звании генерал-майора. Жил с семьей в Харькове, и, конечно, не мог предположить, что Украина станет заграницей.

То, что писали о штрафбатах, Пыльцына не устраивало, - он не видел в этом правды. А однополчане один за другим уходили из жизни.

- Я решил: если о штрафных батальонах идет такая болтовня, почему не написать правду?

И Пыльцын взялся за книгу. Когда рукопись была готова, показал ее близкому человеку - Антонине Васильевне Ружа. С ней он был знаком еще с тех пор, когда в послевоенном Ленинграде ее, 14-летнюю сироту, стала опекать его семья. Антонина Васильевна работает в обществе "Знание". Там в 2003 году и вышла книга Пыльцына "Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина". К тому времени из однополчан в живых остались только двое: один после тяжелого инсульта не может ходить, другой - слепой. Когда Антонина Васильевна привезла книгу бывшему комвзвода Алексею Антоновичу Афонину, живущему под Новосибирском, тот закричал: "Саша, Сашечка, тебе все-таки удалось! Ты написал о нас!". И из его незрячих глаз текли слезы:

А Пыльцын переехал жить в Питер, к Антонине Васильевне. К тому времени они оба овдовели. Теперь они - семья. Их взрослые дети и внуки поняли и приняли их решение.

Как только Пыльцын узнал, что имеет право на получение российского гражданства по упрощенному порядку, сразу подал документы. Но эта процедура оказалась столь "упрощенной", что растянулась больше, чем на год.

- Я - заслуженный негр России, - горько шутит генерал.

Однажды ему стало плохо, попал в реанимацию. Врачи сказали: нужен кардиостимулятор. И установить его бесплатно нельзя, поскольку Пыльцын - не гражданин России. Пришлось платить. Кроме того, каждый день в больнице ему как иностранному гражданину обошелся в 600 рублей.

- На меня смотрели так, будто я из Америки приехал с полным карманом долларов.

- Он все свои награды, все дипломы собрал, когда подавал на гражданство. Неужели не видно, что он не какой-то враг?, - недоумевает Антонина Васильевна.

Чиновникам, может, и не видно - у них своя логика. А нормальному человеку непонятно, почему генерал, орденоносец, инвалид войны, оказался пораженным в правах, будто штрафник? Почему за право жить на родине с близкими должен платить здоровьем и нервами? Кто назначил такую цену?

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно


Топ 5


Самое интересное в регионах