Фильм "Сволочи" успели посмотреть многие, и теперь люди спорят: могло ли быть правдой то, что в нем показано? Малолетние преступники, из которых куют диверсантов-смертников, многим показались вымышленными.
Мальчик в собачьем ящике
Однако детская колония, откуда набирали будущих камикадзе, была настоящей. Один из ее "воспитанников", Владимир Васильевич Киселев, живет в нашем городе. Он родился в 1934 году в сибирском городе Ишим, сначала остался без отца, а в 4 года - и без матери, умершей от туберкулеза. Бабушка еле сводила концы с концами, а когда она попала в больницу, мальчика сдали в детдом.
- Я рос слишком свободолюбивым, не знаю, откуда это взялось. У нас в детдоме были эвакуированные мальчишки из Ленинграда. Они столько мне рассказывали про свой город, про его красоту - я верил и мечтал увидеть это своими глазами. И когда после снятия блокады эти ребята уехали, подумал: "Я один, никому не нужен, поеду я тоже в волшебный город, где ночью светло и целые улицы застроены каменными дворцами".
Володя просто пошел на вокзал, сел в первый попавшийся поезд и поехал в Ленинград. Много раз его снимали с поезда, тащили в милицию, но потом или отпускали, или он снова убегал. Называл себя фамилиями мальчишек, что остались в детдоме. Ехал в "собачьем ящике" - тогда в пассажирских вагонах было по нескольку ящиков, предназначенных для перевозки собак, а кормился чем придется.
- Я просить не мог. Помню, бабушка ходила со мной милостыню просить, так я за нее всегда прятался, по мне, лучше голодная смерть, чем просить. Конечно, таскал - и продукты, и мелкие деньги. А разговаривать с милицией нас учил один шкет, который приходил к нам в детдом, он такой опытный был. Я всегда пользовался двумя фамилиями - Луев и Местных. Луев - это был подкидыш, а Местных - из ужасной людоедской семьи. Родителей за людоедство посадили, а сына отдали в детдом, он пугал малышей рассказами о том, как отец человека разделывает, а ему отдает пальцы поиграть. Пока милиция проверяла, действительно ли я из такого-то детдома, я уже убегал дальше. В то время беспризорников ведь было много, как сейчас. Только тогда война шла, это были настоящие сироты. Почти все курили, но не пили, наркоты вообще не знали. А сейчас беспризорники - дети беспутных родителей, наркоманов, алкоголиков, ведь эти семьи страшно деградируют из поколения в поколение.
Ночной беспредел
И ведь 11-летний ребенок добежал до Ленинграда! Конечно, беспризорника без документов опять отловила милиция. Салют Победы он встретил в приемнике-распределителе на улице Ткачей - теперь там школа.
- Мы сидели у окон и кричали на улицу: "Дяденька, дай закурить!" - и опускали вниз бумажные кульки на веревочках. И начальник распределителя велел заколотить нам окна, чтобы мы не попрошайничали. Пришел угрюмый немец из пленных и заколотил все фанерой, мы сидели в темноте. Я очень надеялся, что меня оставят хоть в колонии, в Ленинграде, но меня отправили в Алма-Ату - во 2-ю колонию для несовершеннолетних.
Бабушка Володи с трудом нашла внука, который ей с дороги писал письма, и устроилась работать уборщицей неподалеку. Но мальчик не имел права покидать территорию колонии. Вокруг была колючая проволока и солдаты на вышках.
- Я спрашивал солдата: "Мы же не заключенные, неужели ты по мне стрелять будешь, если я побегу?" Он отвечает: "У меня приказ - стрелять, если кто бежит, так что даже не надейся". А заключенными мы были наполовину. Днем мы были людьми: полдня ходили в школу, у меня и справка есть из этой школы, видите, у меня почти по всем предметам хорошие оценки, а полдня работали в мастерских. У нас и немцы пленные работали, и вольнонаемные мастера, а мы были подмастерьями, и нам даже деньги платили. Мы на эти деньги покупали яблоки апорт - теперь таких нет, они прозрачные насквозь были, семечки светились. А кто две-три нормы выполнял, как я, тому в ужин двойную или даже тройную порцию давали. Так что я был сыт.
Но по ночам начинался ужас. Воспитатели и мастера уходили по домам, оставались "командиры" - старшие по баракам. Их дети называли суками, а старших подростков, которые помогали сукам, звали, соответственно, сучатами. Это были уголовники, которые издевались над мальчишками.
"Склонен к побегам"
Седой Владимир Васильевич плачет, вспоминая эти ночи, а его жена, бывшая узница фашистского лагеря, привычно каплет ему лекарство.
- Они нас били за малейшую провинность. Ночью приходили и устраивали "подъем". Чуть зазевался - колотили жестоко. Меня один такой бил палкой из саксаула, который почти как железо, до полного моего бесчувствия. У меня были перебиты руки, все залито кровью - только по голове не бил почему-то. Это мне повезло, у нас был парнишка, которого забили до идиотизма, он остался жив, но потерял разум. В колонии работала докторша, добрая тетка, она на меня посмотрела и сказала: "Того, кто тебя уродовал, я посажу, я добьюсь". И добилась - ему дали два года. А тюрьма была тут же, на нашей территории, только отделена от нас забором.
Время от времени в колонии появлялись уполномоченные, набиравшие мальчишек на работу, говорили, что на шахты в Караганду или дороги строить. Мальчишки были готовы куда угодно, лишь бы убраться отсюда, набавляли себе лет. Но Володю, как он ни просил, не взяли никуда. Потом ему показали его личное дело - на нем была полоса поперек обложки и надпись: "Склонен к побегам". А ребята уезжали и уезжали. Больше их никто никогда не видел. Однажды пропала целая футбольная команда, мальчишки все крепкие были, рослые. Их вывели за ворота - и всё.
- Я только после просмотра фильма "Сволочи" понял, куда они все девались. Мне рассказывали, что ребят забирали и во время войны, а тех, кто при мне уезжал, я сам знал. С ними даже ведь тренеры занимались, выносливость воспитывали - например, дыхание задерживали, кто дольше может не дышать. А ведь это и в горах, и под водой нужно. Только в фильме все мальчишки с волосами, а нас брили налысо - вшей боялись больше, чем фашистов.
Забыть навсегда
Владимиру повезло - он смог убежать. Пошел 5 декабря 1950 года проведать бабушку, к нему приставили "сучонка", но Володя сумел обмануть его бдительность, вскочил в трамвай - и на вокзал. "Сучонка" за побег подопечного сильно наказывали - уголовники старались воспитать из бывших беспризорников смену себе, затянуть мальчишек в свой мир. Именно поэтому Володя так хотел убежать из колонии. Полгода он колесил по Средней Азии, добрался до Каспия, но с корабля его ссадили, и он через Урал пробрался снова в Ленинград. Там ему первый раз повезло: начальник отделения милиции устроил его на работу и в общежитие. Первые дни 16-летний Володя провел буквально в Эрмитаже - смотрел на город своей мечты.
- Вот моя трудовая книжка - одни благодарности, я стал электромонтажником. У меня двое детей, но им я ничего не рассказывал. Не могу. Страшно. Внучка приходит, говорит: "Вот вам с бабушкой тетрадка, пишите о своем прошлом, это нужно". Жена может написать, я - нет. Вам рассказал только - и все заново пережил. Я хотел бы это забыть навсегда.
«Фашизм еще не побежден?» Блогеры о детях, напавших на узника концлагеря 
Отец - педофил? Мужчина в Петербурге истязал приемных детей 
В России до 70% беременностей заканчиваются абортами