Сергея Гутцайта знают многие, особенно в его родном Павловске. И хотя он одессит по рождению, но дух дворцового пригорода Петербурга пленил его много лет назад и уже не отпускает.
За наживой
Знают Гутцайта прежде всего по восстановленному Гутцайтом "Круглому залу" - музыкальному павильону в Павловском парке, пребывавшему до реставрации в ужасном состоянии. Теперь там проходят благотворительные концерты. Знают по восстановленной им же из руин даче Карла Брюллова, теперь школе имени Горчакова - частной школе для мальчиков, дающей элитное образование, при этом бесплатной для учеников. Знают по бесплатной же секции, где сотня детей занимается спортом, вместо того чтобы гонять собак по подворотням и пытаться курить. Многие слышали про деревянный рай - бывшую мертвую, а теперь очень даже живую деревню Мандроги на Свири: раньше круизные теплоходы миновали это запустелое место, а теперь туристы находят там для себя массу полезного и интересного. А в Павловске идет реставрация совсем было погибшей крепости БИП - чудесного образчика декоративного-крепостного зодчества. Все это делает неутомимый предприниматель Сергей Гутцайт - абсолютный ненавистник рутины.
- Только не называйте меня благотворителем! Я это слово не употребляю уже лет восемь. Это слово, к сожалению, себя запятнало. Я предпочитаю слово "филантропия". Незачем говорить обществу те слова, которые себя дискредитировали. Точно так же негативный оттенок имеет слово "нажива" - а ведь есть выражение "наживать добро". Я прихожу в свой ресторан и спрашиваю: "Ну, как нажива?" Для моих сотрудников это уже не ругательное слово, но приучать всех остальных к нему я не возьмусь.
- Но чем же вам так насолило слово "благотворительность"?
- А вот чем! Благотворительность у нас - как свечку в церкви поставить, откупиться и забыть. И когда говорят, что, мол, я занимаюсь благотворительностью, тут же начинают шептаться: "Ага, деньги отмывает". При этом потратить деньги с умом у нас совершенно не принято. Благотворитель совсем не отслеживает, на что его деньги пошли. Это развращает одаряемого. Вообще благотворительность, если вернуться к исконному доброму смыслу этого слова, работает только тогда, когда благотворитель находит объект благотворения, который четко знает, что ему нужно, а благотворитель контролирует расход средств. Просто кинуть деньги в никуда - это и неэффективно, и некрасиво.
Льготы как зло
- Многие богатые люди и организации говорят, что они с удовольствием жертвовали бы деньги на благотворительность, если бы им за это предоставили налоговые льготы. Вам нужны льготы?
- Нет, не нужны. Очень опасно давать льготы за благотворительность. Если человек хочет прежде всего льготы, то добрые дела будут просто ширмой для ухода от налогов, что само по себе уже безнравственно. Несколько лет назад появился какой-то новый социальный налог. И была предложена такая технология: тот, кто в какие-то социальные программы вкладывает деньги, освобождается от этого налога. Но не все могли таким образом улизнуть от налога, были установлены квоты, и буквально вскоре началась натуральная драка за эти квоты, поскольку все делалось за "откат". Находился объект благотворения, объект и благотворитель вступали в сговор, объект получал какую-то малость, а благотворитель уходил от налогов. Так что льготы мне не нужны. Думаете, Савва Морозов получал льготы? Он получал любовь и уважение. Мне, конечно, с Морозовым по деньгам не тягаться, он настоящий богатый человек был, я - так, средненький, - но любовь и уважение я уже получаю, честное слово.
- Ваша знаменитая школа - тоже "инструмент" для получения любви и уважения?
- Ох, школа: Все ее хвалят - и ученики, и учителя, и родители, один я там недостатки нахожу. Она, наверное, самая лучшая школа из всех, но это не значит, что там все идеально. Но о недостатках я не скажу, вдруг они мне только мерещатся? А родители прочтут и испугаются. Когда я затевал это дело в 1997 году, мне даже не представить было, как это сложно. Зато я получил то, на что даже не рассчитывал, - например, повысил свое образование. Иметь школу и не учиться - глупо. Учился вместе с детьми. И просто другую жизнь прожил. Но создавать школу я не посоветую тому, кто хочет быть филантропом и не знает, с чего начать.
- А с чего же тогда начать?
- Со спортивной секции! Вот модель современной филантропии для городских условий. Сам так сделал и другим советую. Я взял группу из 20 мальчиков и платил 10 долларов в час тренеру, сегодня любой учитель физкультуры в школе рад приработку. Но потом увидел, что ошибся, - количество детей стало уменьшаться. Тогда я стал платить по 15 рублей в час тому же тренеру, но за каждого ребенка. И ряды снова пополнились. Итак, 15 рублей в час, 4 раза в неделю по часу ребенок занимается. Итого получается 60 рублей в неделю, в месяц это 240 рублей, за год - 3 тысячи. 3 тысячи рублей стоят годовые занятия ребенка спортом. Это ведь мизерная цена! Если прикинуть, сколько тратит на такие же занятия государство или какое-нибудь общество, - выигрыш на моей стороне. Вот рецепт для филантропа: хочешь спонсировать 10 детей - это 1000 долларов в год, 100 детей - 10 тысяч долларов в год. Это ведь очень небольшие деньги для бизнесмена. Я знаю множество людей, которые хотели бы потратить 10 тысяч долларов в год на доброе дело, но они не знают, как бы это сделать поэффективнее. Откройте спортивную секцию по моему рецепту!
Крепость в нагрузку
- Ну а реставрация крепости БИП вам зачем? Тоже для любви и уважения?
- Начнем с того, что несколько лет назад мне эту крепость буквально: всучили. Она ведь была в ужасном состоянии, без кровли, вся в трещинах, стены поросли деревьями, подвалы провалились. Для Комитета по охране памятников много лет БИП был как переходящая вошь у Мони Цацкеса из книги Эфраима Севелы. Кто-нибудь хотел строиться, приходил за разрешением - а ему предлагали в нагрузку эту несчастную крепость. ЛОМО предлагали, объединению "Эскалатор" предлагали: Так и до меня дошло. Мне сначала предложили небольшое здание дачи Карла Брюллова, где теперь моя школа, а БИП-то совсем рядом. И тогдашний глава КГИОПа Никита Явейн говорит: "Ну возьми ты и БИП, погибает ведь". Вот я и взял. Но не сразу, а когда уже приобрел опыт в реставрации и понял, что смогу справиться с таким зданием, как крепость.
- Что у вас там будет?
- Сначала я думал, что это будет иметь какое-то отношение к школе. Потом понял, что школу в крепости, пусть даже и потешной, держать невозможно. И теперь надеюсь, что БИП станет гостиницей. Крепость такая вся нерациональная по планировке и грациозная в своей нерациональности, там такие странные объемы, овальные башни, винтовые лестницы, что гостиница для романтически настроенных туристов должна получиться. Я видел здания такого типа на Западе, именно оттуда я почерпнул "отельную" идею. Там работы еще очень много, мы провели только противоаварийные работы, расчистили подвалы - мусор грузовиками вывозили, сделали временные перекрытия. И зимой будем работать под этими перекрытиями. Между прочим, мы разрешаем туристам зайти к нам за забор, обойти вокруг крепости, пофотографировать, только на саму стройплощадку не пускаем. Так что каждый может наблюдать, как идет работа.
Неулыбчивость - в крови? Почему мы перестали радоваться чужим достижениям 
Андрей Дементьев. Воры стали властителями дум?И противостоять им может только объединение честных людей 
Добавить человечности. Координатор «Ночлежки» о сострадании и богатстве