Закон и мера
- Виктор, совместная выставка требует взаимопонимания и уважения, того, что можно обозначить словом «толерантность». Правда, сейчас оно чаще используется, когда речь заходит о «национальном вопросе». А я заметила, что в этом отношении художники - люди абсолютно толерантные. Почему?
- Потому что художники хоть немного, но философы, значит, видят шире и глубже. Известно, что люди выглядят по-разному, имеют разный цвет кожи, черты лица, запах и т. д., они рассеяны по свету, живут по разным обычаям. Естественно испытывать некоторую неприязнь к представителям другого народа. Легко разжечь ее в себе до ненависти. Но можно эту неприязнь подавить в самом зародыше. Человеку с культурным багажом это не сложно, вплоть до заключения, к примеру, брака с особой другого «племени». Пользы больше от дружбы и взаимопонимания, чем от гневливого желания подчинить себе других или заставить их сделаться похожими.
- Обострение «национального вопроса» связано с падением культуры?
- Обострился он или нет - еще вопрос. Поскольку это предмет и инструмент манипуляции общественным сознанием, мы можем не знать, в чьих он руках и чье вообще это утверждение. Хотя, может, действительно обострился из-за наплыва мусульман, китайцев... Они более сплочены, ну так нужно самим сплачиваться, друг друга любить больше. Вопрос только меры.
- Недавно была информация, что в школе дети преследуют одноклассников «по национальному признаку».
- Дети и родители связаны между собой, так что какая разница - взрослые или дети? На место национальных можно поставить любые проблемы, и слова «толерантность, терпимость» подойдут. А разбираться нужно только по принципу меры и закона. Ничего лучше закона пока не придумано, даже если он несовершенен и дает промашку, во всех других случаях промашки будут еще большими.
Отказ от комфорта?
- Искусство может оздоровить общество?
- Оздоровить общество можно любым образом, было бы стремление. Потеснить рекламу, например, которая стала учителем нравов. Финансировать гуманистические, лишенные пошлости проекты, пропагандировать, рекламировать именно их. Не давать рекламодателям прицельно размещать рекламу, то есть диктовать, внушать населению свой порочный вкус. Через заботу о пожилых, через потеснение молодых в пользу стариков, у нас ведь бесконечная актуализация молодости. Вся реклама направлена на то, чтобы обратить молодость, женщину в товар.
Вот это придание товарности убивает в женщине мать, сестру, разрушительным образом действует на семью, потому что женщина, выйдя замуж, продолжает думать: я соответствую визуальной продукции, почему же у меня такой небогатый муж? Все это расплата за комфорт: поскольку он растет, все становится товаром, включая культуру и искусство.
- Руководители телевидения ссылаются на рейтинги, на то, что их продукция соответствует вкусам зрителей.
- Вкус задается не зрителями, потому что массу можно легко убедить. На это существуют средства манипуляции и влияния - та же реклама. Вкус на телевидении - он не от толпы происходит, а от части ее, которую я называю «разместителями рекламы». Они диктуют выбор, под что идет реклама, под что - нет. Те же самые журналы, газеты - все, что существует за счет рекламы, ориентируется на «разместителей». А это особое множество быстро разбогатевших и поэтому самодовольных, самоуверенных людей, без культурного багажа, который некогда было накапливать. На их взгляд, самое лучшее - это то, что развлекает: зрелище с порнухой, убийствами, кровью, - это щекочет нервы. За деньги не купишь ни любви, ни вдохновения, ни бессмертия, да они и не верят в эти вещи, но суррогаты любят. Это-то и есть учителя сегодняшних нравов. Они «платят и заказывают музыку» у редакторов, продюсеров, кураторов. А выход всего один - духовное возрождение. Вот набивается народу в церквях, пусть даже праздного - и хорошо, потому что человек внушаем, и что-то западает в душу. В другой раз, в тяжелую минуту, глядишь, сам придет. Пребывание в храме по меньшей мере сбивает с толку в гонке за комфортом, приводит к возможности по-настоящему глубоко задуматься. Я знаю молодых людей, моих же студентов, у которых вся семья неверующая, а он - верующий. Не заставить пирога попробовать - нет, говорит, нельзя, сегодня пятница или пост. Читают книги и не хотят знать «клубов». Ни на каких сектантов они не похожи, умные, развитые.
Вымышленная жизнь
- Большинство твоих картин - о героях и героических поступках. Даже если изображен сказочный медведь, он спасает девушку. А у нас сейчас героизм не в моде, почему?
- Большинство картин у меня романтических. Но много автопортретов в виде героев. Я пропускаю их через себя, не без юмора конечно. При капитализме и рыночных отношениях всякий героизм без юмора происходит в реальности где-то далеко, там… В военных действиях участвуют конкретные люди, от наемников до добровольцев-патриотов. Они регулярно совершают подвиги, но подвиг не является рыночно-востребованным, поэтому о нем мало кто знает. Потом ходят по улицам все эти инвалиды бесправные - тоже непонятно, как общество их оценивает: как героев или как идиотов, неудачников? Они иногда присутствуют в сериалах, но все эти фильмы малохудожественные и неубедительные.
У меня герои являются вымышленными фигурами, потому что вымышленная жизнь почти на равных существует с реальной. Человек ведь очень многое довоображает. Вот двое разговаривают, а потом выясняется, что они говорили о разных вещах, хотя казалось бы понимали друг друга. И жизнь каждый воспринимает по-своему, поэтому есть пессимисты и оптимисты по одному и тому же поводу: один стонет, другой ликует.
Плодятся именно депрессивные художники, потому что у многих есть иллюзия, что это успешно и денег стоит. Процесс апокалиптический, может кончиться плохо. Другое дело, что процесс этот колебательный, поэтому периодически люди опоминаются...
Гламур - это нефтяное пятно
- А почему русские в войну - герои, а в мирной жизни человека способны напугать даже в жилконторе?
- Все равно, война или мир, и на войне трусы бывают, и в жилконторе можно одержать победу. Но там приходится совершать необоснованные нервные напряжения, человек этого не хочет, потому что это подрывает здоровье: образуются дыры энергетические, в которые забивается всякая дрянь, и человек начинает хворать. Ну, а на войне все-таки собрана бодрая часть населения, мужчины. Подвиг - это, соб-
ственно, когда человек перестает думать о себе, думает о какой-то идее или его пронзает мысль, что нужно это сделать, потому что принципиально важно для дальнейшей жизни. Герой - человек, который осознает себя частью целого. Тут, конечно, вмешиваются высшие силы - человека окрыляет...
- Может, в обыденной жизни нам недостает самоуважения?
- Ты все хочешь вывести на обобщение... У меня есть уважение к себе, но иногда я вынужден им поступаться. Тут тоже вопрос меры, которую каждый устанавливает сам для себя. Человек себя уважает, когда есть за что, когда он чего-то достиг. Это получится, если приложить хотя бы крупицы энергии или таланта, которые у каждого имеются. Но не каждый оценивает это как важную вещь, а ведь сказано: не зарывай свой талант в землю. Талант поддается приумножению, буквально как деньги. Ко мне после выставки в Русском музее пришла моя учительница литературы, которую я не видел 40 лет, и стала извиняться, что они не углядели во мне талант - учился-то я на «тройки». А я отвечаю, что не было у меня тогда такого таланта, чтобы его углядеть. Я потом его развил - упражнениями, желанием, направлением энергии.
- Ваша выставка «Энергетическая пара» объединила абсолютно контрастных художников: твое творчество - жизнеутверждающее, Юфита притягивает умирание и разложение. На чем сошлись?
- Действительно, это сотрудничество на контрасте. Кое-что близкое Евгений увидел в моих работах, а я в нем оценил более всего отсутствие пошлости. Считаю на сегодняшний день это настолько важным, что я готов примириться со всем прочим, что мне вполне чуждо. Юфит проявляет едва ли не идеальный вкус в современной культурной ситуации. Заполонивший все гламур - это же нефтяные пятна на чистой воде.
- Как и новостройки в центре города?
- Все новостройки похожи на затянутые полиэтиленом раны... Вот сядет «хозяин» в такой дом, и оттуда будет любоваться историческим центром, а мы - вынужденно - этим хозяином. Любить его что ли за это? Я на стороне консерваторов и считаю, что город нужно беречь. Центр, уж пожалуйста, оставьте тем людям, которые так занимались духовной жизнью, что не успели накопить капитал. Они занимались культурой - приумножали ее, охраняли, изучали... И вот теперь оказывается, что слово этих людей - последнее, потому что у них больших денег нет.