Устал от вранья
- Это состояние связано с кризисом?
- Нет. Некоторые страны экономический кризис даже укрепил, заставил людей собраться, принять какие-то важные решения. Такая сложная осень и начало зимы только у нас в стране. Людей утомили демагогия и ничем не прикрытая ложь. Такое ощущение, как во сне, когда бежишь от чего-то ужасного, но бежать не получается. Мы все спим и видим общий безумный и бессмысленный сон. Это тягостное ощущение от риторики, очень напоминающей ту, что была в период советского застоя: «Экономика должна быть экономной» и т. д.
Взять, например, борьбу с казино. Нам отрапортовали, что с игровым бизнесом покончено. Ничего подобного. Я недавно был на гастролях в Иркутске, Томске, Красноярске, Кемерове. Играют везде. Просто казино сменили вывески на «Интернет-клуб». Но суть осталась прежней. И теперь эти «клубы» «крышует» милиция.
- В своём блоге в Интернете вы написали: «Я ощущаю вакуум некритического отношения к тому, что происходит в стране. Этот вакуум происходит не от успокоенности, не от усталости, а от какой-то постыдной апатии. И в состоянии этой апатии люди не различают да и не хотят различать пошлость, беспринципность, непоследовательность и всепоглощающую демагогию». В чём причина этой апатии?
- Я не очень умею делать выводы. Скорее могу формулировать вопросы и констатировать факты. То, как живёт наше государство сегодня, не соответствует времени, это всё вчерашний день.
- Вы как-то и про телевизионщиков сказали, что их деятельность ощущаете как что-то «нехорошее, вредное, а иногда безнравственное». Что вы имели в виду конкретно?
- Мне кажется, что, например, программа «Давай поженимся» унижает человеческое достоинство самим фактом своего существования. Для любого человека, я полагаю, унизительно в этом участвовать. И смотреть тоже. Есть сокровенные стороны жизни, куда телевидение не должно вторгаться. Люди, которые делают телевидение, смотрят хорошее кино, слушают хорошую музыку, читают хорошую литературу, между собой ведут интеллектуальные беседы. Но при этом предполагают, что отдельно существует абстрактный народ, которому они предлагают вот такой продукт в виде чудовищных сериалов и таких программ. Это просто безнравственно.
Ежедневная душевность
- Но есть же какие-то просветы в тёмном царстве ТВ. Знаю, вы недавно были в программе «Прожекторперисхилтон». Это шоу вам нравится?
- Удивляет то, каким парадоксальным образом может пошутить Светлаков или какой невероятно быстрый ум и реакция у Мартиросяна. У меня такое ощущение, что Ваня Ургант привит от пошлости, в нём её нет ни на йоту. Полезная программа, в общем. Четыре остроумных, образованных, симпатичных человека стараются как-то легко отнестись к той самой демагогии, о которой мы говорили выше. Меня смущает, что ничего значительного и острого ими сказано быть не может. В этом нет позиции, и программа получается ни о чём. Эти талантливые люди согласились быть игрушками, в известной степени они эту демагогию обслуживают. У телевизионного начальства всегда есть оправдание: «У нас есть такая программа, в которой высказывается некое альтернативное мнение». По поводу программ Владимира Соловьёва люди тоже думали: «Как он смело говорит». Но было ясно, что он говорит в рамках дозволенной степени дерзости. И в этом была профанация, суррогат подлинного, честного высказывания.
- В спектакле «+1» вы говорите о том, что хотели признаться в любви к родине так, чтобы вас не считали каким-то сумасшедшим патриотом. Чем навеяно это желание признаться в любви?
- Почему всё время, когда ты говоришь, что любишь родину, нужно пускаться в какие-то объяснения?
- Нашу страну сложно любить, не находите?
- Об этом я и говорю. При этом я её очень люблю, никуда не хочу отсюда уезжать. Важно, чтобы жизнь в моей родной стране не сделали постыдной для меня. Им всем не стыдно, а мне стыдно. И стыдно каждый день.
- У вас уже почти готов фильм «Сатисфакция», где, по вашим словам, вы демонстрируете «бытовую русскую душевность». Вам не кажется, что душевность куда-то испарилась из нашего быта?
- Это провинциальная история, она не могла произойти в Москве по причине остроты чувств. Но эта душевность есть везде - и в столичных Текстильщиках, и в Бутове, и в Химках. Она проявляется в том, как мы помогаем малознакомым людям или сбрасываемся на похороны коллеге по цеху, которого лично не знали. Даже в том, что тебя толкнули в метро, а ты в ответ не толкнул, тоже есть проявление душевности. Или встретился с человеком глазами и улыбнулся. Тебя пропустили в потоке машин, а ты аварийкой поблагодарил или махнул рукой. Душевность не связана с каким-то жизненным подвигом, серьёзным поступком, она может быть ежедневной.
Досье
Евгений Гришковец родился в 1967 г. в Кемерово. Автор спектаклей «Как я съел собаку», «ОдноврЕмЕнно», «Дредноуты», «+1» и др. Автор книг «Рубашка», «Реки», «Планка», «Следы на мне» и др. Лауреат премий «Антибукер», «Золотая маска», «Триумф».
Андрей Рубанов: «Я не ищу эстетики в литературе» 
«Я наемник, а не ассенизатор». Александр Невзоров о свободе и бедах России