Не будьте «вещью»!
- "АиФ-Петербург": Игорь, чем пьеса показалась вам актуальной?
- Это пьеса о том, что нас окружает. Имя главного героя «Хефец» переводится как вещь, предмет. Так вот, ему говорят, что он «по десять раз в день должен просить прощения за то, что живёт на свете». Хефец оправдывается: «Я всё время прошу прощения, всё время извиняюсь». Мы, по сути, поступаем так же. Спускаешься в метро, и уже на эскалаторе слышишь: «Не бегите, не ставьте тележки», «МЧС предупреждает»… Зачем на меня обрушивают это? Чтобы подчинить, унизить? В некоторых странах в метро играет классическая музыка.
- "АиФ-Петербург": Но пьеса-то израильская, значит, и там не всё благополучно?
- Везде не идеально, но многие вещи россиян касаются острее: от ЖКХ до бытового хамства, уровень которого зашкаливает. К примеру, в гостинице - подхожу утром к рецепшн, здороваюсь, а мне не отвечают!
- "АиФ-Петербург": Что же можно сделать?
- В гостинице я довёл до скандала, зато теперь - все здороваются. Или вот жалуется знакомый, что его жена купила испорченную курицу. Ну что толку возмущаться на кухне, нужно пойти в магазин, вернуть, потребовать, чтобы наказали виновных. Вроде бы мелочи, но иначе у нас не будет гражданского общества. Ощущение, что уже и «сверху» народу сигналят: «Зачем вы терпите?». Нет, все ждут, когда даже местные проблемы разрешат «сверху».
В метро у всех озабоченные лица, улыбнёшься кому-нибудь - как на дурака посмотрят. Но - уступишь место, что-то скажешь доброе - и улыбнётся человек. Когда видишь эту редкую северную улыбку, понимаешь, что все - нормальные люди. Но как сильно развит рефлекс «бойцовской позиции». Этой ситуацией автор пьесы и занимается, анализирует - зачем человека рассматривать как объект «ежедневного террора»?
- "АиФ-Петербург": Неужели герой, в конце концов, не бунтует?
- Бунтует, но единственное, что он считает для себя возможным, - прыгнуть с крыши. Он-то надеется, что хоть кто-то остановит, но все озабочены только собой.
Пока болит - любят
- "АиФ-Петербург": У вас фантастическая биография: учились в нескольких технических вузах, закончили консерваторию как дирижёр, потом актёрско-режиссёрский факультет ГИТИСа, играли в московских театрах, в израильском «Гешер». А как оказались в «Буффе»?
- Год назад познакомился с его художественным руководителем Исааком Романовичем Штокбантом: зашёл разговор о спектакле, я прислал ему пьесу, она оказалась нужна. Ну а я попал под абсолютное, гипнотическое влияние этого человека. Вижу в нём поколение невероятное. Что наши проблемы по сравнению с тем, что вынесли они: война, потери, голод. И при этом сохранить такой добрый, всё понимающий взгляд на жизнь!
- "АиФ-Петербург": В вашей биографии есть экзотическая страница: работали в Японии у знаменитого режиссёра Тадаши Сузики. Что дал этот опыт?
- Меня поразила сама «театральная деревня» Сузуки на острове Тоге. Там семь театров, фантастических по архитектуре: в форме субмарины, эллипса, квадрата… Актёры - разных национальностей, ежедневно идут тренинги, мастер-классы, репетиции, спектакли. А как всё на острове ухожено! Законы суровые - тюремное заключение за непогашенный окурок. Почему? Пожар - это катастрофа, так же, как землетрясения, цунами, тайфуны. Островитяне научились ценить каждую минуту жизни. Пока нет катаклизмов, люди счастливы и радостны. Мы же всё куксимся.
- "АиФ-Петербург": В Японии, Израиле, да и других странах, люди настроены патриотично. А у нас принято ругать страну.
- Люди же не с холодным носом формулируют диагноз, а говорят о боли. Пока болит - любят. Нужно ещё побороться, чтобы дожить до времени, когда всем станет легче.
- "АиФ-Петербург": Даже церковь нравы не улучшает.
- Вера - это же не поход в церковь, это акт воли, который предполагает стремление жить по-другому. Пока, действительно, люди находятся в состоянии гражданской войны - водители воюют с пешеходами, продавцы с покупателями, и - наоборот. При этом все забывают, что они - ЖИВУТ именно сейчас - так не лучше ли получать удовольствие, помогать друг другу? Даже улыбка - помощь.
Михаил Боярский: "Из жизни уходит смысл"