30-го и 31 октября на Камерной сцене МДТ-театра Европы состоится премьера спектакля «Зачарованные смертью». Спектакль представляет «Авторский театр», созданный несколько лет назад актёром и режиссёром МДТ Олегом Дмитриевым.
Духовная деформация
- "АиФ-Петербург": Олег, насколько мне известно, спектакль поставлен по книге Светланы Алексиевич, ещё не вышедшей в свет. Как вам удалось договориться с писательницей?
- Союз с Алексиевич неслучаен. Много лет назад я прочёл её первую книгу «У войны не женское лицо», а затем уже следил за каждой. В 1993-м меня потрясли «Зачарованные смертью» - книга монологов людей, которые пытались покончить с собой, не выдержав краха коммунизма, потому что это был распад системы их убеждений и ценностей.
В «Авторском театре» мы разрабатываем тему духовной деформации, произошедшей в период советизма. И тему тождественности памяти и совести, нашей личной ответственности за преступления, совершённые в прошлом. Этому посвящены наши спектакли: «Мандельштама нет» по воспоминаниям Надежды Мандельштам и «Ночной дозор» по повести Михаила Кураева -две части триптиха «Мы живем под собою не чуя страны...» «Зачарованными смертью» мы завершаем триптих.
Я обратился к Светлане Александровне с письмом и в тот же день получил ответ. Было впечатление, что мы давно знакомы, словно бы вчера расстались и продолжаем разговор. Она предоставила нам право первой постановки новой книги «Время ''second-hand''. Конец красного человека» - продолжение «Зачарованных смертью». Одну из историй книги мы превратили в пьесу для троих. Это три члена одной семьи: мать, сын и дед. Сын - сегодняшний сорокалетний бизнесмен. Его мама родилась в ГУЛАГе, воспитывалась в учреждениях для детей «врагов народа» и до сих пор обморочно влюблена в Сталина. Дед - генерал госбезопасности - в период «большого террора» лично расстреливал политзаключённых. Молодой герой, у которого по внешним признакам «все в порядке», тем не менее убеждён, что у него глубоко не в порядке совесть. Он ощущает в себе генетическое наследство преступлений деда и страданий мамы, которая до сих пор убеждена, что «лучше красного знамени ничего нет».
Ответственность - начальнику?
- "АиФ-Петербург": Вы говорите о деформации, произошедшей с народом в эпоху советизма. Но ведь рабская психология не при советской власти родилась?
- Конечно, если вспоминать Ивана Грозного или Петра Первого - всё уже было. Наше корневое, ментальное стремление ни за что не отвечать в своей жизни, а передать всю ответственность «начальнику» - оно и приводит к тому, что столетие за столетием реинкарнируется тоталитарная или авторитарная система.
Большевики, Сталин и вся плеяда вырождавшихся советских тиранов очень сконцентрировали усилия предыдущих сатрапов по уничтожению человеческого в человеке. Но и время такое пришло: двадцатый век ознаменовался технологической революцией, всё стало происходить быстрее.
Почему во времена опричнины ещё не могло быть концентрационных лагерей? Просто потому, что один «вертухай» на вышке с автоматом в руках может контролировать как минимум сотню заключённых. У опричников на вооружении автоматов не было. Но не только поэтому. Мне кажется, духовная концентрация зла как субстанции человеческой души в ХХ веке была выше, чем в предыдущих столетиях. Зло имеет свойство накапливаться. Потому так важно совершать проработку травм истории. Это вопрос нравственной гигиены.
Обезопасить будущее
- "АиФ-Петербург": Возлагаете ли вы надежду на молодое поколение, родившееся в свободной стране?
- Да. Поэтому приглашаем на спектакли молодёжь из вузов, хотим начать сотрудничать и со старшими классами школ. Я вижу лица юных зрителей, когда в спектакле «Мандельштама нет» они слышат историю о ночных допросах, текст последнего письма поэта из пересыльной тюрьмы. В эти минуты молодые люди испытывают чужую боль, как свою. И это вселяет надежду, что возрождение человека в нас - возможно, что советская мутация - обратима.
- "АиФ-Петербург": А вам не кажется, что общество устало от «проклятых» вопросов нашей истории?
- Да, люди по большей части говорят: «Хватит о Сталине и ГУЛАГе». И что больше всего огорчает, так говорит и наиболее совестливая часть народа. Интеллигенция острее других чувствует нравственную боль и потому отказывается испытывать ее вновь. Но так можно вовсе разучиться думать. Полагаю, необходимо будить в себе память и совесть, чтобы попытаться обезопасить будущее от зла, порождённого нами в ХХ веке.
Андрис Лиепа: «Проект «Русские сезоны XXI века» – следствие наших детских увлечений» 
Петербургские театры перестают удивлять 
Царская работа 
Эдвард Радзинский: cегодня время больших дел и маленьких личностей