Режиссер: Карен Оганесян
В ролях: Константин Хабенский, Чулпан Хаматова, Владимир Машков, Армен Джигарханян
Это, конечно, не значит, что «Домовой» провалился как триллер. Напротив, Оганесян достаточно умело рассказывает историю, которая увлекает, интригует и держит зрителя в напряжении до самого финала. Это не детектив, и мы ждем не финального тыканья пальцем – «Убивец он!», а развязки тонкой игры в кошки-мышки, которую один герой ведет с другим. И игра эта, чего уж скрывать, не оставляет равнодушным.
Писатель Праченко, автор криминальных романов о киллере по кличке Домовой, становится свидетелем убийства: судя по всему, его совершил человек, который только что брал у писателя автограф в книжном магазине. Встреча, как оказалось, была не случайной: неизвестный киллер сам выходит на Праченко и предлагает тому свои услуги как источника реальных, а не выдуманных историй о своем нелегком ремесле. У писателя в этот момент как раз затяжной творческий кризис, сопряженный с кризисом среднего возраста, второй стадией алкоголизма и неустроенной личной жизнью. Естественно, он хватается за предложение с тем же яростным отчаянием, как горе-альпинист за руки Сталлоне в фильме «Скалолаз».
Творческий кризис сменяется удивительным для редакторов Праченко полетом фантазии, а алкоголизм только подхлестывает пугающие мысли о том, что бить и убивать – это на самом деле может быть красиво и приятно. Девушка (Чулпан Хаматова с дредами) и маленький сын, которого писатель держит в доме-интернате, при таком раскладе еще больше отходят на задний план. Все это могло закончиться совсем плохо, и режиссер ловко подводит нас к очевидной, казалось бы, развязке про то, как журналист менял профессию, менял и в итоге совсем поменял, но история в «Домовом» оказалась куда более интересной и закрученной, чем это кажется на первый взгляд. Более того, там, кажется, есть некая головоломка, которую после первого просмотра не разгадать.
Но «Домовой» интересен не только сценарием. Во-первых, Оганесян неплохо экспериментирует со стилистикой. Достаточно приземленную историю он подает преимущественно в черно-белых тонах, под аккомпанемент бесконечного дождя и меланхоличного джаза в исполнении великолепной Нино Катамадзе. И умудряется при этом не свалиться в бессмысленное позерство ради позерства, а точно, почти по Антониони, передает некую экзистенциальную грусть и тоску, которая частенько отравляет жизнь «прогнившей» интеллигенции. Во-вторых, Оганесян пытается нащупать природу этой тоски, чтобы дать рецепт избавления от нее. Там, где у Антониони или у Германа-младшего в «Бумажном солдате» диагноз этой болезни зачастую скрыт под толстым слоем созерцания самой тоски, красивого меланхоличного любования ею, Оганесян действует более четко и прямо.
Типичные герои Антониони и Годара тут поставлены перед выбором под дулом пистолета. Если в системе отношений между заказчиками хитроумный киллер выступает точкой, то применительно к Праченко он становится знаком вопроса: с какого жиру ты бесишься, чего тебе не хватает, почему тебе не нужен даже собственный сын? А если ответов нет, либо на все ответ – бессмысленный эгоизм, от которого тебе все равно тошно, то не все ли равно, что ты умрешь или близкие умрут? Зачем тогда жить? И вот тут-то оказалось, что не все равно – и, забыв об алкоголизме и тоске, Праченко несется к сыну, бежит прятать девушку и вспоминает о тех вещах, о которых почему-то не было времени вспоминать раньше.
Во всем этом угадывается еще и Достоевский: упав на самое дно, задавшись крамольным вопросом «Тварь я дрожащая или право имею?» (имеешь, имеешь!), герой возрождается, нащупав твердую почту под ногами. И именно это падение помогло ее нащупать. Кому-то, конечно, столь очевидная идейность и морализаторство картины покажутся слишком навязчивыми, мелодраматичными и потому не шибко убедительными.
И финальная сцена только подкинет им лишних аргументов. Но «Домовой» интересен и важен уже тем, что режиссер тут пытается найти ответы, а не бессмысленно резонерствует. И в итоге добивается своего: картина действительно заставляет задуматься, заставляет искать ту самую почву. С этой точки зрения фильму можно простить и провисание сценария в ряде моментов, которое никакой головоломкой не объяснить. А за игру Владимира Машкова и голос Нино Катанадзе можно простить даже дреды Чулпан Хаматовой и навязчивое чревоугодие Армена Джигарханяна.
ТРЕЙЛЕР ФИЛЬМА
Секс-символ отечественного кино Владимир Машков стал дедушкой