Его песни — «Атланты держат небо», «Над Канадой небо сине», «Снег над палаткой кружится» — стали народными. В эти дни наш земляк, уже многие годы живущий в Москве, приехал на родину, чтобы участвовать в фестивале авторской песни «Петербургский аккорд», который проходит в восьмой раз и имеет статус международного.
Душа народа — в попсе?
— Александр Моисеевич, в советское время авторскую песню давила идеология, теперь попса. Приходится все время быть в оппозиции?
— Авторская песня и возникла как оппозиционная форма искусства против не только политической системы, но — в еще большей степени — против бездуховности и ангажированности официальной эстрады. Сейчас акценты немного поменялись, но авторская песня занимает не менее ответственные позиции. Она противостоит мутному потоку полуфабрикатов так называемого русского шансона и попсы с их «замечательными» текстами. Я, к примеру, как-то услышал: «Мы в машине у тебя целуемся, перед встречей мы очень волнуемся, мы разденемся с тобой и разуемся (это-то зачем? — А.Г.) и друг другом не налюбуемся».
А ведь песня всегда выражала душу народа. Душа в извест.ной степени сохранилась в авторской песне.
— И все-таки ей все труднее быть услышанной народом. Так за что боролись?
— Не за что, а против чего. Вот мне говорят: воевали с Гитлером, а в России нацисты, вы за это боролись? Я отвечаю — нет, мы боролись против гитлеризма и фашизма, Советская армия спасла от них мир. А в августе 1991 года зачем выходили на баррикады? Мы боролись против возвращения совет.ского тоталитарного строя и возвращения коммунистической партии.
— Тогда у вас наверняка были иллюзии, а сейчас?
— В августе 91-го года были. Но ведь и наши солдаты, умирая на фронтах, думали, что это последняя война на свете, что не может быть, чтобы эти ужасы когда-нибудь повторились. Человеку свойственны иллюзии, и это прекрасно, потому что, если бы их не было, мы бы очень сомневались в нашем светлом будущем.
— Не ходим ли мы по кругу?
— Вы цитируете мои стихи: «Человечество снова идет по кругу, наступая на собственные следы». Но нет, мы развиваемся по спирали. Культурное наследие не позволяет нам спускаться ниже того уровня, которого мы уже достигли. Я не пессимист по натуре. Считаю, что все-таки уроки не проходят даром, человечество учится, к примеру, уровень мировой демократии вырос от Лиги наций до ООН.
Опустишь руки — могут врезать
— Как вам сегодня пишется?
— Только что в Петербурге вышла последняя книжка моих стихов, написанных за последние два года. И песен полный диск.
— Вы рассказывали, что, когда были геологом, работали с эвенками и взяли на вооружение их принцип: «Что вижу, о том пишу».
— Продолжаю претворять его в жизнь.
— Так у вас грустные песни?
— Грустные. Вот строчки из стихотворения, в котором формулируется мое отношение к происходящему:
«Стать победителем, кровь проливая, не стыдно. Стать побежденным — вот это действительно стыд». И дальше:
«Стыд за мученья моих опозоренных предков, стыд, что по жизни не лучшею шел из дорог. Стыд потому, что обманывал близких нередко, а не обманывать тоже как будто не мог. Стыд за народ мой, привыкший к порядкам острожным, стыд за желание новому верить царю, стыд за молчание и за того, кто, возможно, не понимает, о чем я сейчас говорю».
— Руки у вас не опускаются?
— Приходится поднимать для самозащиты. В нашей стране нельзя опускать руки, могут по морде врезать.
И все-таки мир спасет любовь. Не я это придумал, а еще Иисус Христос, и дело не в конфессиях, а в самой идее. К сожалению, христианский период в истории человечества, похоже, кончается, и если христианская цивилизация погибнет, я не вижу альтернативы.
И как ученый я считаю, что мир — накануне глобальных катастроф.
Язык — это родина
— Улучшается ли состояние нашей науки?
— Русская фундаментальная наука если не совсем погублена, то — на грани. Вот я — доктор наук, профессор, заведующий лабораторией — получаю в месяц 300 с небольшим долларов. Ученик машиниста в метро, — больше. А мои кандидаты наук получают еще меньше меня. Молодежь уезжает в Силиконовую долину в США, уходит в бизнес, куда угодно. Это ведет к тому, что мы можем стать колониальным государ.ством. Ведь как нас учила еще марксистско-ленининская политэкономия? Если вывозим лен, пеньку, прочее сырье — это низкий уровень развития, а когда промышленные изделия — высокий. Сейчас вывозим нефть вместо льна и пеньки. Наша наука в бедственном положении, и страна может попасть в зависимость от других государств, перестать быть великой державой.
Уничтожение научной интеллигенции в России, на грани которого мы находимся, означает еще и резкое смещение социологических акцентов. Интеллигентов не будет, а кто будет? Торговцы? Отсюда ксенофобия, элементы нацизма и что угодно… Каждый месяц убивают людей в Москве и Петербурге на национальной почве! Это позор и, конечно, одна из главных проблем государства. Кроме того, ксенофобию я считаю глубоко антироссийским явлением, она угрожает стране распадом.
— Откуда вы черпаете оптимизм?
— Я здесь родился, родной язык мой — русский, а язык — это воздух для человека, его родина. Не могу допустить, чтобы великая культура могла погибнуть, поэтому я оптимист. Просто не может это все взять и исчезнуть с лица земли или быть опоганено.
Я должен по мере своих слабых сил работать на защиту этих ценностей.
Мы не рабы, рабы — немы 
Александр Розенбаум: «Мир не любит, когда мы сильные»