Однако корреспондент «АиФ-Петербург» выяснил, что поэт несколько лукавил. Исследователи нашли более ранний вариант популярнейшей песни. Его и перефразировал Ивановский.
«Дядька, конечно, лопух»
Напомним, что легендарная песня «Постой, паровоз...» впервые на экранах прозвучала в 1965 году, в исполнении Юрия Никулина, в фильме Леонида Гайдая «Операция “Ы”». Фильм и песня в одночасье стали популярными по всему Союзу. Долгое время считалось, что автор ее неизвестен, но в 1990-е годы Николай Ивановский объявил через прессу, что именно он написал хит.
Николай был личностью весьма любопытной. Родился в 1928 году. В 14 лет попал в детскую колонию за воровство голубей. Потом стал карманником («Ты бьешь «бока», портфели. Ты мастер в этом деле. Бьешь, пока не попадешь» - это его стихи). По его словам, в 18 лет, когда отбывал срок в Карелии, и написал «Паровоз».
Человеком Ивановский был лихим, только бежать пытался 5 раз, за что получал довески к сроку. Но он не стыдился рассказывать о своей жизни за решеткой. На Таймыре попал в настоящую резню между правильными зэками и «суками» - на память остался шрам на животе от ножевого ранения. Часто говорил с политическими заключенными. Возненавидел Сталина, которого называл исключительно «Усатым». Про себя говорил: «Я матерый волк, клыкастый. Но внутри нежный». Освободился Ивановский в 25-летнем возрасте по амнистии и навсегда «завязал». Его все-таки «не засосала опасная трясина».
Потом он 35 лет работал на «Ленфильме», в том числе начальником осветительного цеха. Дружил с Олегом Далем. Снялся в маленькой роли в фильме «Досье на самого себя». Писал стихи и прозу, публиковался, был членом Союза писателей. При этом выглядел очень колоритно: борода клином, множество «авторитетных» татуировок.
Крупнейший в России коллекционер блатного фольклора Владимир Окунев навещал Ивановского незадолго до его смерти. Николай уже был плох, недавно перенес инсульт. Но тем не менее подтвердил, что именно он написал песню «Постой, паровоз» в 1946 году. И даже объяснил, как она попала на экраны.
Якобы на «Ленфильме» во время застолий он нередко исполнял «Паровоз» под гитару. И Гайдаю очень понравилась песня... Племянник Ивановского Александр Дюрис вспоминает: «То, что именно дядька является автором «Паровоза», для нас, его родных, было естественным фактом. Мы неоднократно слышали, как он ее исполнял еще до выхода на экран «Операции «Ы». Только мы не придавали этому значения. Что касается авторских прав, то дядька в этом вопросе лопух. За что его и люблю. Песня стала народной, пусть такой и остается».
На 7 лет раньше...
Однако есть все основания сомневаться в авторстве Николая Ивановского. Вот на что указывает исследователь «блатных» произведений Александр Тихомиров. В книге Майкла и Лидии Джекобсон «Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический источник» есть песня с весьма знакомыми словами (см. текст для сравнения). В примечании указано, что текст взят из коллекции Александра Варди, эмигранта, многие годы собиравшего фольклор сталинских лагерей. Ныне эта коллекция хранится в университете Стэнфорда. Так вот, на полях рукописи с текстом стоит пометка: «Магадан, 1939 г.»… Выходит, Ивановский просто перефразировал уже известную песню? Что ж, получился, говоря по-модному, своеобразный римейк. Поэтому в чем-то можно согласиться с Николаем Ивановским, который говорил про «Паровоз»: «Песня народная - слова мои».
Сравните сами:
«Постой, паровоз…»
(Версия Ивановского)
Постой, паровоз,
Не стучите, колеса,
Кондуктор, нажми
На тормоза.
Я к маменьке родной
С последним поклоном
Спешу показаться на глаза.
Не жди меня, мама,
Хорошего сына.
Твой сын не такой,
Как был вчера.
Меня засосала
Опасная трясина,
И жизнь моя - вечная игра.
Постой, паровоз,
Не стучите, колеса.
Есть время взглянуть
Судьбе в глаза.
Пока еще не поздно
Нам сделать остановку,
Кондуктор, нажми
На тормоза.
1946 г., Карелия
«Паровоз»
(Версия из коллекции
А. Варди)
Стойте, паровозы,
Колеса, не стучите,
Кондуктор, поднажми
На тормоза.
К маменьке родимой
В последнюю минуту
Хочу показаться на глаза.
Не жди ты, моя мама,
Красивого сыночка.
Не жди,
Он не вернется никогда.
Его засосала
Тюремная решетка,
Он с волей
Распростился навсегда.
Хевра удалая,
Смелая, блатная,
Та, которой жизнь
Трын-трава,
Все мои Кирюхи,
Вся семья большая
Едет на гастроли в лагеря.
Что ж нам еще делать,
Мальчикам горячим?
Семьи наши
Высланы в Сибирь.
Мы же ухильнули,
Работнули дачу,
И за это гонят в Анадырь.
Вечно не забуду
Маму дорогую,
Знаю, будет чахнуть,
Горевать по мне.
Ведь ее сыночков,
Всю семью большую,
Раскулачка гонит
По земле.
1939 г., Магадан
Неоднозначный гений 
Эдвард Радзинский: cегодня время больших дел и маленьких личностей 
«Я подчинен воле этой женщины». История страсти Тургенева к Полине Виардо