Борьба за сохранение исторического облика Петербурга не всегда идет на пользу городу - в своем порой чрезмерном сопротивлении новому градозащитники содействуют разрушению зданий, появлению пустырей. А также оставляют население без современных общественных пространств, необычных архитектурных решений и зон отдыха. Все хорошо в меру. А как считают эксперты?
Чем не угодило общежитие?
Такие перекосы действительно существуют. Так, театру Бориса Эйфмана и его академии, которая бесплатно обучает детей современным и классическим танцам, с трудом удалось отбиться от нападок градозащитников после того как труппе передали аварийное здание на Б. Пушкарской. Здесь должно было появиться служебное жилье для сотрудников театра, однако активисты два года не давали реализовать идею.
«Планируемое общежитие - не коммерческий, а социальный проект, направленный на развитие культурного потенциала города, - объясняют в пресс-службе театра. - На протяжении многих лет объект ветшал и разрушался, был излюбленным местом обитания асоциальных личностей. Но все это время «неравнодушная общественность» не проявляла никакого интереса к судьбе дома. Волна истерии поднялась именно тогда, когда была завершена длительная подготовка к работам, призванным вдохнуть новую жизнь в почти утраченное строение».
Сейчас дом все-таки ждет реконструкция. Однако пока шли тяжбы, здание окончательно превратилось в руины. Восстанавливать исторический облик комплекса будет непросто.
Похожая история происходит и со зданием НИИ целлюлозно-бумажной промышленности (ВНИИБ) на 2-м Муринском проспекте: активисты устроили травлю ГК «ФСК», узнав о планах выкупить участок. Председатель совета директоров компании в Санкт-Петербурге Кирилл Крутиков отмечает, что здание не планируют сносить, однако общественников не переубедить.
Кому выгоден скандал?
Юрист Игорь Бакан уверен, что нередко такими людьми движут корыстные мотивы: «Да, есть заявители, которые искренне вступают в борьбу за защиту своих любимых объектов. Но таких единицы. Гораздо чаще встречаются те, кто формируют скандал искусственно, руководствуясь своими целями. Их имена часто всплывают в самых разных разбирательствах. Когда в строительный процесс вклиниваются градозащитники - это, несомненно, бьет по объекту, ведь требуется корректировка проекта, а значит - увеличивается бюджет. Если доходит до приостановки строительства, то возможно и банкротство фирмы, появление обманутых дольщиков. Но самая очевидная проблема - благоустройство. Стройка останавливается, градозащитники победили, но на месте осталась яма или вечный забор.
Архитектор Евгений Герасимов отмечает: вопрос целесообразности сохранения, реконструкции или сноса здания всегда должен решаться только сообществом профессионалов - архитекторов, реставраторов, историков.
«Благодаря» усилиям градонападающих, которые бросаются грудью на бульдозеры, в нашем городе заморожено немало объектов, - рассуждает он. - Например, Аракчеевские казармы на Шпалерной - вместо застроенного современного квартала там остались полуразрушенные одноэтажные сараи. Допускаю, что в этой небольшой компании активистов есть люди, искренне считающие, что все столетние постройки имеют право на существование. Но остальные занимаются борьбой ради политического пиара, преследуют коммерческие цели или шантажируют девелоперов. Ведь как иначе объяснить, что защитники появляются только на участках, где начинается инвестиционная деятельность?
В Петербурге есть разрушающийся завод «Красный треугольник» - самый большой памятник промышленной архитектуры в городе. 90 тысяч квадратных метров завалены мусором, горят. Но никто из градозащитников не борется за сохранение этого памятника. Кроме того, за свою более чем трехсотлетнюю историю город на Неве не раз менялся - наши предки сносили дома, перестраивали их. И Петербург времен Пушкина внешне отличается от Петербурга времен даже Достоевского. Это нормально, ведь время должно оставлять только лучшее».