Моряки-балтийцы, которые почти полгода защищали советскую военно-морскую базу на полуострове Ханко, в ноябре 1941 года написали послание командующему финской армией маршалу Маннергейму. Обращение было выдержано в стиле письма запорожских казаков турецкому султану.
О том, какое значение имела оборона полуострова для защиты Ленинграда, – в материале spb.aif.ru.
Стратегический полуостров
Полуостров Ханко находится в самой южной части Финляндии, и его стратегическое положение позволяет контролировать вход и выход из Финского залива. Значение этого куска суши было понятно ещё во времена Петра, и первая победа российского флота была одержана именно в битве при Гангуте, так тогда на шведский манер назывался полуостров. Аренда полуострова и обустройство здесь советской военно-морской базы стали и одним из требований Советского Союза к Финляндии, по итогам Зимней войны 1939–1940 годов. Цель советского командования была понятна – контроль над Ханко не позволял запереть Балтийский флот в Ленинграде и одновременно прикрывал город с моря от внешнего неприятеля.
В апреле 1940 года на полуостров прибыли первые советские суда и оперативно началось возведение укреплений для обороны. Всего сюда прибыли 28 000 советских граждан, из которых 5000 были гражданскими. Но параллельно к приближающейся войне готовилась и финская армия, которая также строила блиндажи по периметру базы. В конечном итоге финская линия обороны составила более 40 километров.
Стратегическое значение полуострова отлично понимали и в Германии. Поэтому при создании плана агрессии против СССР немцы предусмотрели и формирование специальной ударной группы «Ханко», в задачу которой входило занятие базы. Предполагалось, что немцы будут действовать совместно с финнами – те возьмут на себя атаки с суши и моря, а нацистский рейх поможет союзнику налётами люфтваффе. Кстати, особенностью этой группировки были добровольцы из якобы нейтральной Швеции, которых оказалось так много, что позже из них сформировали отдельный батальон.
Первая атака на базу была совершена уже 22 июня 1941 года, но никакого серьёзного ущерба вражеские бомбардировщики нанести не смогли. Зато на базе началась эвакуация гражданского населения, которое успели вывезти в Ленинград до развёртывания полномасштабных боевых действий. А ещё через три дня, 25 июня, защитники базы узнали, что в игру вступила и Финляндия.
«Около трёх часов ночи мне принесли оповещение по флоту о начале войны с маннергеймовской Финляндией. Оповещение было помечено: 02 часа 37 минут. Теперь всё ясно. Одновременно с бомбёжкой мы нанесли артиллерийский удар», – вспоминает в своих мемуарах тогдашний командир военно-морской базы Ханко Сергей Кабанов.
Известно, что один из выстрелов угодил в склад с финскими морскими минами, что вызвало взрывы и сильные пожары, которые на несколько дней лишили противника инициативы и позволили советским солдатам ещё больше укрепить базу.
«Советские военные части на Ханко – это важнейшие силы на суше… Ханко – это пистолет, направленный прямо в сердце Финляндии!», – заявил президент Финляндии Ристо Рюти.
Утопили «Ильмаринена»
1 июля финские силы предприняли попытку прорыва советской обороны, но она не увенчалась успехом. Красноармейцы ответили огнём по вражеским позициям, что привело к артиллерийской дуэли между противниками. Финское командование пыталось нанести удар по базе с моря, но и эти действия ни к чему не привели.
Ханко подвергался ежедневным артиллерийским обстрелам врага (в день на его территории разрывались от 2000 до 6000 снарядов). В самые жаркие дни финская артиллерия выстреливала до 8000 мин и снарядов.
К обстрелам базы привлекались и самые крупные корабли финского флота – броненосцы береговой обороны «Вяйнямейнен» и «Ильмаринен». Периодически базу бомбила финская авиация. В то же время нашим морякам приходилось экономить боеприпасы – расходовать можно было не более 100 снарядов в сутки. Однако 13 сентября «Ильмаринен» подорвался на минах, установленных советскими моряками, и затонул.
Более того, балтийцы даже переходили в атаки – им нужно было заставить противника рассредоточить свои силы. Для этого моряки попытались захватить близлежащие острова. Особую роль в этом мини-контрнаступлении играла авиация Балтийского флота, которая активно досаждала противнику.
«Активность вражеской авиации была особенно энергичной, когда противник пытался захватить какой-нибудь из островов. В таких случаях истребители действовали группами от 1 до 7 самолётов. Операции по захвату островов, как правило, начинаются неожиданно, ночью, ближе к утру», – жаловались финны.
К концу августа 1941 года финны выдохлись. Артиллерийские атаки практически прекратились, и противник принял решение перебросить свои основные силы на северное направление. Но и у защитников военно-морской базы начинались проблемы. После того как прибрежные воды замёрзнут, им предстояло организовать круговую оборону: враг мог подойти по льду с любой стороны. Кроме того, балтийцы стали испытывать резкую нехватку боеприпасов и продовольствия.
Сергей Кабанов ещё в начале августа 1941 года предложил эвакуировать силы с Ханко. Своё мнение он мотивировал тем, что Ханко с начала войны фактически является не военно-морской базой, а гарнизоном окружённого порта.
После потери Красной армией Таллина и Моонзундских островов полуостров оказался в глубоком тылу противника. Отныне паёк на базе ежесуточно составлял 700 граммов хлеба, 23 грамма мяса и 60 граммов сахара.
Однако гарнизон не сдавался. В октябре лично фельдмаршал Густав Маннергейм выступил с обращением к обороняющимся. Через громкоговорители он призывал красноармейцев сложить оружие. В своём выступлении Маннергейм лестно отзывался о красноармейцах, называя их «доблестными защитниками Ханко».
Ответ не заставил себя ждать. В лучших традициях письма запорожцев турецкому султану Маннергейма назвали «сиятельным палачом финского народа», «светлейшей обер-шлюхой берлинского двора» и «шутом гороховым», который «всю жизнь торговал телом и совестью». «Прекрасную страну озёр ты залил озёрами крови. Так как же ты, грязная сволочь, посмел обращаться к нам, смердить наш чистый воздух?», – обращались бойцы к Маннергейму, обещая «ответить морем свинца» и отомстить за потери.
«Мы ещё не научились подслушивать и улавливать тот устный юмор, которым так богат наш народ, а народ на войне в особенности. Улавливать и подслушивать не для подражания и механической переработки фольклора, а для того, чтобы заразиться задором, горячностью, силой и непосредственностью, которая так радует нас в ответном письме защитников Ханко барону Маннергейму», – констатировал в 1943 году Самуил Маршак.
Эвакуация базы
Таким образом, обороняющиеся были готовы и дальше продолжать сражение. Но к октябрю 1941 года и командование Балтийского флота задумалось о целесообразности дальнейшего сопротивления. Материк уже фактически не мог поддерживать сражающийся гарнизон. И 26 октября на Ханко прибыли первые корабли для вывоза личного состава. Эвакуация шла в тяжелейших погодных условиях, под обстрелами противника. Последний караван с полуострова вышел 2 декабря. В сопровождении катеров охраны электроход «Иосиф Сталин» вёз 5589 человек. К несчастью, это оказался самый чёрный день защиты Ханко – корабль подорвался на трёх немецких минах. Под обстрелом береговой финской артиллерии началась эвакуация – с борта сняли и из воды подняли около 1740 членов экипажа и военнослужащих. Оставшиеся на дрейфовавшем судне попали в плен к финнам. Это были самые массовые потери, понесённые защитниками полуострова за всё время обороны.
Бои на Ханко длились 164 дня. Авиационная эскадрилья за время обороны Ханко сбила 54 финских и немецких самолёта, не потеряв ни одного своего. Из эвакуированной в Ленинград и Кронштадт 8-й стрелковой бригады была сформирована 136-я стрелковая дивизия, которая в январе 1943 года завершила прорыв блокады города на Неве, а все её полки были удостоены почётного звания «Ленинградские».
После капитуляции Финляндии СССР отказался от аренды полуострова и дальнейшей эксплуатации базы. На захоронении советских воинов в Ханко установлен памятник. Создана памятная доска-мемориал и в Петербурге – она расположена на улице Пестеля, как раз напротив церкви Святого Пантелеймона, которая возведена в честь победы русского флота при Гангуте.
Кресты в память погибших в Зимней войне снесли вандалы под Выборгом 
Принимай нас, Суоми-красавица. 30 ноября 1939 года началась Зимняя война 
Чтобы память не распилили на куски. Как охраняют линию Маннергейма 
На те же грабли. Юрий Светов – о демонтаже доски Маннергейму