Вологодский предприниматель Михаил Суров увлекся коллекционированием еще в советское время. За что и пострадал. Перед московской Олимпиадой его упекли в лагеря как спекулянта. В приговоре так и записали: "Скупал иконы с целью перепродажи, но получить наживу не сумел по не зависящим от него обстоятельствам". После отсидки Суров не оставил своего хобби. А четыре года назад увлекся коллекционированием вологодской старины.
Неизвестные мастера
За это время он собрал по глухим вологодским деревням более сотни тысяч (!) предметов народной культуры. Без ложной скромности Суров утверждает, что его коллекции могут позавидовать самые крупные музеи. Правда, сами музейщики знакомиться с вологодскими древностями не спешат. Считают его дилетантом.
Суров музейщиков тоже недолюбливает. "У нас в краеведческом музее экспозиция не менялась с тех пор, как я там школьником побывал. Только портреты большевиков заменили на белогвардейцев, - говорит Михаил Васильевич. - А когда вышла моя первая книжка "Вологодчина: невостребованная древность", услышал от наших музейщиков только хамство. Как это я посмел, без специального образования, без консультации с ними, что-то там написать о вологодской старине. И это вместо того, чтобы сказать спасибо за то, что кто-то сделал часть их работы.
Как-то в процессе изысканий я попытался выяснить в архивах, сколько было на Вологодчине кузнецов, которые отливали колокольчики. Мне ответили, что ни одного. А мы, катаясь по деревням, опрашивая родственников, собирая фотографии и документы, нашли 124 мастера, которые работали в девятнадцатом веке!"
Деревянный замок...
Сегодня депутат Законодательного собрания Вологодской области Михаил Суров возглавляет Объединение сельских кооператоров. Снабжает глухие деревни продуктами, скупает у населения грибы да ягоды. Ну и старинные вещи. Коллекционирование стало бизнесом. Каждый год он привозит древности на ярмарку "Российский фермер", подумывает об открытии антикварного магазина в Великом Устюге. Собранные Суровым предметы быта охотно приобретают рестораны для оформления интерьеров. В том числе и питерские. Среди его покупателей художник Сергей Бугаев (Африка), актер Александр Балуев, питерские "менты" из "Улиц разбитых фонарей" и Александр Невзоров... Лучшее Суров, конечно, оставляет себе. "Мы даем старинным вещам вторую жизнь, - говорит он. - Многое утеряно безвозвратно, но кое-что спасаем. Больше-то некому. Научные экспедиции перестали ездить к нам лет десять назад. Кто-то наверху решил, что это слишком дорого, а толку нет.
Мы же находим уникальные вещи. Только в этом году у меня в коллекции появился замок, полностью сделанный из дерева. Подзор - полотно, вышитое сценами языческого календаря. Там изображены лягушка, которая родила мир, другие космогонические сюжеты, спутники какие-то летают, люди с антеннами на голове... При этом явный восемнадцатый век. Собрана уникальная библиотека рукописных книг, около 300 штук. Есть несколько дофедоровских печатных книг, изданных анонимными типографиями.
Иногда опаздываем, и старинная вещь идет на растопку. Как-то буквально перед нашим приездом уникальный расписной шкаф со сценами русско-японской войны спалили в печке. Сто лет стоял, а часу не дождался. Сохранилась только щепка с фрагментом росписи. Илья Глазунов предлагал мне за нее большие деньги, но я отказался, оставил в коллекции".
...и бесценные пуговицы
Своих земляков Суров не обижает. За каждый предмет платит живыми деньгами. "Знаете, кто в Богом забытых вологодских деревнях самые богатые люди? - спрашивает он. - Пенсионеры. Если в семье есть пенсионер, значит есть деньги, остальные живут натуральным хозяйством. Многие еще пользуются оставшейся от прадедов утварью. И ни за что не продадут какой-нибудь светец под лучину, сделанный в семнадцатом веке. Говорят, а вдруг нам Чубайс свет отключит. Угольные утюги - предмет первой необходимости.
С другой стороны, многое готовы отдать даром. А предлагаешь деньги за подойник или колесо от телеги, крутят пальцем у виска. Говорят, да у тебя деньги, поди, фальшивые. В семнадцатом веке на Вологодчине были распространены серебряные пуговки, украшенные разноцветными эмалями. Как-то в одной из деревень прихожу в дом, спрашиваю, нет ли таких пуговок, за каждую отдам 50 рублей. "Есть, - говорит бабушка и приносит на тряпочке 3 пуговки. - Давай 150 рублей". Даю. "А точно за каждую заплатишь?" - "Точно". И тут она из-за спины достает рукавицу, набитую этими пуговицами. Пришлось отдать все деньги, что с собой были.
Впрочем, мы не только покупаем старинную утварь. Мы и фольклор собираем. Скоро у меня должна выйти вторая книга "Вологодчина: неизведанная давность". Думаю над третьей книгой. Мы просто делаем свое дело. Это лучше, чем выступать на семинарах и плакаться о пропадающей русской культуре. И работы лет на семь-восемь хватит. До многих деревень нам еще не удалось добраться. Даже грузовики вязнут в вологодских болотах".
Шаманов лучше не трогать