Бельмондо он выследил в Париже, Пугачеву заставил замаливать грехи Киркорова, Гурченко угадал по ее любимой таксе, Татьяну Доронину взял измором... Все эти удивительные истории произошли с петербуржцем Валерием Лаппалайненым, который вот уже 17 лет собирает автографы известных личностей. На сегодняшний день в его коллекции более 3600 звездных росчерков. Впрочем, все по порядку...
"Крестный отец" - Светин
- Валерий, помните, у кого вы взяли автограф, положивший начало вашей коллекции?
- У Михаила Светина. В этого актера я влюбился еще в детстве, но видел его лишь по телевизору. Когда же в 1985 году приехал учиться в Ленинград, несколько вечеров подряд ходил в Театр комедии "на Светина", и однажды решился взять у него автограф. Вооружился двумя афишами и отправился к служебному входу. Помню, волновался жутко. Подумал еще, если Михаил Семенович мне сейчас по каким-либо причинам откажет, то больше никогда в жизни ни к кому из артистов не подойду. Получив же автограф, я был счастлив необычайно, правда, тогда не думал, что все зайдет так далеко...
- А для чего вам все это нужно?
- Коллекция позволяет сохранить память о встречах с известными людьми. Мне достаточно взглянуть на любой автограф, чтобы вспомнить, где и когда он был взят и что при этом происходило. Кроме того, я весьма азартный человек, и меня привлекает в данном случае некая интрига: дадут автограф или нет? Никогда ведь не знаешь заранее, сможешь ли ты выбрать подходящий момент, найти нужные слова и получить заветный росчерк. Тут не годятся домашние заготовки, каждый раз приходится импровизировать. Когда добиваешься-таки своего, чувствуешь себя настоящим победителем. В случае же неудачи я стараюсь не огорчаться. Надеюсь, что в следующий раз все обязательно получится.
- И часто вам приходилось возвращаться домой с пустыми руками?
- Таких случаев было предостаточно. Есть ведь категория артистов, которые в принципе не любят давать автографов. Никогда не забуду, как я пытался подписать фотографии у Татьяны Дорониной. Трижды подходил к ней, и всякий раз актриса говорила одну и ту же фразу: "Приходите в другой раз!". Очередной отказ я услышал на ее творческом вечере в Доме актера, и не выдержал. Сказал, что уже четвертый раз прихожу, но Татьяна Васильевна все равно назначила встречу на завтра. Пошел из спортивного интереса. Сразу настроился, что с пустыми руками из театра не уйду. Когда после спектакля Доронина вышла из гримерки и вежливо отправила всех домой, а мне сказала "заходите", я из принципа выложил на подпись сразу десять фотографий. Все десять подписала, не говоря ни слова.
"Робею перед Пугачевой и Гурченко"
- А у кого сложнее всего было получить заветную роспись?
- С Пугачевой было очень сложно, потом что всегда я боялся к ней подойти. Из 13 ее автографов, которые есть в моей коллекции, лично получил лишь пять. И каждый раз я сердцем чуял, вот сейчас она скажет: "Да!". Два же самых неожиданных автографа удалось взять у Аллы Борисовны во время гастролей Киркорова. Помню, за кулисами "Октябрьского" я кому-то показывал альбом с фотографиями Пугачевой, а мимо проходил директор Киркорова. "Позвольте полюбопытствовать", - сказал он и унес альбом в гримерку. Киркоров вернул мне его без нескольких фотографий. Разумеется, я расстроился, и когда из гримерки вышла Пугачева, нахально ей заявил: "Алла Борисовна, раз Филипп забрал у меня ваши фотографии, с вас два автографа!". Пугачева безропотно подписала снимок и фотоальбом о своем творчестве, которые у меня были с собой.
- Я знаю, что автограф у Людмилы Гурченко вам удалось взять лишь благодаря ее любимой таксе?!
- Мне долгое время не удавалось поймать Гурченко. Во-первых, перед Людмилой Марковной я робел ничуть не меньше, чем перед Аллой Борисовной. Она тоже производит впечатление весьма решительной женщины, которая, если не в настроении, может и послать куда подальше. Во-вторых, Гурченко очень долго не появлялась в Питере, и вдруг приехала на гастроли с Театром Антона Чехова. За автографом я отправился в гостиницу, но оказалось, что Гурченко выписалась незадолго до моего прихода. "Она и собачку свою любимую забрала, хотя обычно оставляла ее в номере", - поведала мне горничная. Я рванул на вокзал, прогуливаясь по перрону, стал высматривать дам с собачками. У отправляющейся в Москву "Красной стрелы" обнаружилась лишь одна такая: белый парик-каре, темные очки, длинная шуба. Если бы не такса на поводке, никогда бы не признал в ней Гурченко. Отступать было некуда, набрался смелости и попросил Людмилу Марковну подписать пару снимков.
Рубаха-парень - француз Бельмондо
- В вашей коллекции довольно много автографов, взятых у западных артистов и музыкантов. У них, наверное, получить заветный росчерк еще сложнее?
- Я бы так не сказал. Однажды, оказавшись в Париже, я отправился за автографом к Бельмондо. Естественно, приготовился ловить Жана Поля у служебного входа в театр, где он играет. Но оказалось, что после каждого спектакля Бельмондо специально выходит на главный вход, для того чтобы пообщаться со зрителями. В тот вечер я подошел к нему последним, сказал: "К нам в Санкт-Петербург вы не приезжаете, пришлось самому лететь в Париж за вашим автографом!" Бельмондо рассмеялся, подписал два снимка, а потом мы еще и сфотографировались вместе.
- А как вам удается брать автографы у тех звезд, которые, подобно Бельмондо, никогда не были в Петербурге? Неужели за каждой росписью вам приходится отправляться на "родину героя"?
- Я долго пытался решить эту проблему, пока пару лет назад не наткнулся в Интернете на почтовые адреса многих западных знаменитостей. Теперь я стал получать автографы и по почте. Для этого просто отправляю актеру или музыканту письмо с его фотографиями, и если повезет, через несколько месяцев получаю уже подписанные снимки. Например, около месяца назад из США мне пришло письмо с автографом Тома Хэнкса, о котором я очень давно мечтал.
- Кстати, в глобальной сети существует достаточно сайтов, где торгуют различными автографами. У вас никогда не возникало желания продать часть своей коллекции?
- Несколько раз я сам приобретал на Интернет-аукционах действительно стоящие вещи. Скажем, именно там были куплены автографы Сергея Лемешева, Элтона Джона и Билла Клинтона, но продавать даже малую часть своей коллекции я не собираюсь. Когда друзья начинают приставать: "Ты представляешь, сколько все это будет стоить лет через тридцать?", я в шутку говорю, что коллекцию буду продавать только оптом, чтобы обеспечить себе безмятежную старость. А сам вспоминаю, как три часа на жутком морозе ждал Игоря Талькова. Он извинился, подписал снимки, а через пару месяцев его не стало: Перечитываю письмо, которое незадолго до своей смерти прислала мне Астрид Линдгрен. Гляжу на открытку, подписанную рукой Фаины Раневской. И понимаю, что просто не смогу с этим расстаться. Даже если будет совсем плохо, я все равно не продам свою коллекцию. Не для этого я ее собираю!
Сумасшедший республиканского масштаба 
Мостик между столицами. Артист Андрей Шарков о дружбе и ревности 
«Моя мечта никогда не умрет». Ник Вуйчич о любви, вере и трудностях