Когда в Петербург приходит зима, мы вспоминаем, что вообще-то живем на севере и что до совсем уж Крайнего Севера от нас не так и далеко. А уж край Крайнего Севера, когда дальше ехать некуда - это Северный полюс, точка, где можно ощутить безвременье, где нет часовых поясов, этакий ноль во всех отношениях, от которого удобно начать отсчитывать новую жизнь.
Боже, помилуй полярников!
Уже 25 лет имеет возможность начинать новую жизнь Виктор Боярский, известный полярный путешественник и альпинист, а в свободное время - директор Музея Арктики и Антарктики. Исправно ходит на макушку мира, как на работу, а на дверь своего кабинета повадился вешать табличку: "Извините, директор на Северном полюсе". Но жизнь Боярского кардинально не меняется: как был экстрим, так экстрим и остался. Причем неизвестно, где этот экстрим круче - во льдах или в музее.
Дело в том, что известный каждому питерскому ребенку Музей Арктики и Антарктики последние годы живет в непростых условиях. Здание, в которое он вселился еще до войны, когда-то принадлежало Единоверческой церкви, и теперь община (24 человека) требует храм обратно. Музей с удовольствием выселился бы из совершенно неприспособленного для его нужд здания, если бы взамен было выделено нормальное помещение. А пока нет помещения - музей судится с единоверцами, которые полны решимости изгнать полярников из храма. И эти суды - только часть музейных бед. Денег вечно нет, государству не до музея, из которого маленьких экскурсантов порой приходится выводить силком - так им интересно, поэтому Виктор Боярский придумал в высшей степени оригинальный способ добычи средств на музейные нужды. Он основал агентство, которое стало водить туристов: на Северный полюс.
Бесполезный и манящий
"Ну какой он, полюс?" - спрашивают люди у Боярского. "Да такой же, как сто лет назад, - отвечает полярник, - холод и лед, ничего не изменилось". Может, он полезный, может, нужный ученым? Оказывается - не нужный. Все исследования Арктики можно делать и ближе, тем более в эпоху орбитальных спутников. Господи, ну тогда зачем?
"А затем, - отвечает Боярский, - чтобы ощутить себя хоть на полчаса выше всего мира, действительно на макушке планеты, почувствовать, какая она большая и маленькая одновременно". На полюсе не бывает злых людей - как только путешественники понимают, что дошли, они начинают прыгать, обниматься, хохотать сквозь иней на усах. Злому здесь делать нечего, полюс - доброе место. Ну а добрый человек с деньгами рад заплатить за такое доброе дело, как доставка его в компании таких же хороших парней до точки. Правда, доставка - это сильно сказано. Своими ножками по льду идут все: и малайцы, и китайцы, и шейхи, и президенты компаний - царских путей к полюсу нет. Но никто из желающих побывать на полюсе и не требует особых условий - наоборот, эти люди хотят побыть хоть несколько дней настоящими полярниками, без скидок на их имущественное и общественное положение. Всем - одинаковые комбинезоны, одинаковые лыжи, одинаковые грузовые санки.
Раньше было непросто определить местоположение полюса - не имели совершенных приборов, которые можно было взять с собой. Реально было промахнуться мимо точки, более того, если б наши полярники были людьми нечестными, они бы просто не доводили народ до полюса, а сокращали себе путь, говоря: "Ладно, обнимайтесь быстро, вот ваш полюс". Но полярниками становятся только исключительно честные люди, лжецы на льду не выживают. Зато теперь каждый турист, вынув из кармана "джипиэску", может определить, где он находится. Но долго приплясывать на "точке" и распивать положенное по обряду шампанское нельзя: льды полюса лежат в океане, они движутся, и полюс может уплыть.
Лечебные собаки
Конечно, не всегда Боярский занимался полярной коммерцией, это его жизнь музейная заставила. Когда-то он был романтиком, верящим, что все люди братья, а белое безмолвие - что в Арктике, что в Антарктике - как нельзя больше подходит для дружбы народов. Люди, одиноко бредущие по снегам, не имеют национальности, они просто граждане мира. Поэтому часть полярных экспедиций, в которых участвовал Виктор Боярский, имела цели сугубо миротворческие. По представлениям организаторов экспедиций, это был пример всем остальным людям во всем мире. А заодно уж можно было испытать разные новые одежки, обувки - все, что давали спонсоры на проверку во льдах.
Часть экспедиций была с собачьим участием - например, ездовые псы тянули на себе гренландскую экспедицию и ряд других. Виктор Боярский говорит, что по его личному опыту, опыту товарищей и историческим данным (а он серьезно занимается историей полярных исследований) экспедиция с собаками почти всегда оказывалась успешной. Полярные псы - это потрясающие животные: умные, выносливые, верные. Бывало, поругаются люди между собой, потом каждый бежит к своей упряжке и обнимает собак. Через полчаса смертельные враги идут мириться - собаки сняли стресс. Человека такая собака любит безоглядно - для нее это божество, высшее существо, поэтому нанести вред двуногому ездовой пес не может в принципе, хотя между собой они собачатся отчаянно.
После экспедиции по Гренландии полярники подсчитали, насколько похудели их собаки и они сами. Результат был ошеломляющим: собаки потеряли в среднем процентов 20 от своего веса, а люди - не более 8 процентов. Нетрудно догадаться, что было бы с людьми без собак. Поэтому когда мы сидим у теплой батареи и мечтаем: "Эх, попасть бы на полюс, своими руками потрогать его" - мы забываем, как трудна дорога туда, как опасна и сколько человек и собак сложили головы на пути к маленькой точке, символизирующей начало всех начал.
Ветры перемен срывают крышу