В одной из программ "Намедни" был сюжет о Марке де Мони - англичанине, живущем в Петербурге и уже в шестой раз проводящем здесь музыкальный фестиваль Earlmusik. Его специфика в том, что произведения XVIII века исполняются максимально приближенно к стилю эпохи, зачастую на старинных инструментах - это так называемое аутентичное исполнение. Изюминкой нынешнего фестиваля стала постановка любимой оперы Екатерины Второй "Мнимые философы" придворного композитора Паизиелло. Партитуру Марк отыскал в архивах Вены и Брюсселя, он же добыл средства на проект. Премьера была в голландском Утрехте и в петербургском Эрмитажном театре.
В культурном ландшафте города Марк де Мони давно заметен, в 2002 году его фестиваль был назван "Лучшим событием". Но вот денег от государства фестиваль, главная задача которого - вернуть России ее же музыку, - не получает.
Марк уже много лет живет в Петербурге, но - нельзя быть пророком в своем Отечестве - оценить его вклад помог именно сюжет московских журналистов. Удивили и подробности, рассказанные ими: Марк из стариннейшего рода чуть ли не с тысячелетней историей, в Англии у него замок, а в Петербурге живет в доме с обычным замызганным подъездом, для отдыха играет на скрипке в джаз-клубе. Русский знает в совершенстве.
Андеграунд?
- Марк, город наш, как известно, строили иностранцы, и на протяжении двух веков, до революции, они внесли огромный вклад в его развитие. Вы продолжаете традиции?
- В XVIII веке Петербург был более интегрирован в европейский культурный контекст, чем сегодня. Наш фестиваль, в котором участвуют музыканты разных стран, помогает приблизить Петербург к Европе. Когда меня спрашивают, не хочу ли я на родину, отвечаю, что благодаря этой работе для меня уже смываются грани между странами.
- А почему вы заинтересовались музыкой XVIII века?
- Я с уважением отношусь к Чайковскому, но нельзя же думать, что до XIX века ничего не было. Восемнадцатым никто не занимался, это пустая ниша, которую нужно заполнить, в том числе и по рыночным соображениям. На эти обстоятельства обратил мое внимание Андрей Решетин, художественный руководитель "Оркестра Екатерины Великой", в прошлом - гитарист "Аквариума". Earlmusik в России является частью андеграунда, им увлекаются те, кто любит джаз, рок. Исполнение в стиле эпохи воспринимается как альтернатива академическому, филармоническому. Ну а на Западе аутентичное направление, которое тоже поначалу считалось революционным, укоренилось, имеет свою публику, традиции.
Опера двора
- Правда, что Мариинский театр не дал вам ноты "Мнимых философов"?
- Партитуру оперы Паизиелло, придворного композитора Екатерины, мы действительно нашли в Вене, копию - в Брюсселе. В них обнаружилось небольшое расхождение по либретто, вот мы и хотели сверить с версией, хранящейся в Мариинском. Но оказалось, что это возможно только с разрешения Гергиева. Мы не стали беспокоить маэстро, так что либретто посмотреть не удалось. Мне кажется странным, что государственный архив недоступен, в любой другой стране это не так. Но я не в претензии, тем более что в опере пели воспитанники Академии молодых певцов. Рад, что удалось возродить театр русского двора.
Добыча денег
- Деньги на реализацию проектов добываете лично?
- Это моя первая обязанность. Помогают две вещи: сложившаяся репутация фестиваля и созданный в этом году попечительский совет, куда входят пять послов: Великобритании, Германии, Италии, Нидерландов и Евросоюза. Доступ в некоторые приемные российского и зарубежного бизнеса не так прост, а с их подачи это становится возможным.
- Фестивали на Западе добывают деньги так же?
- В этом году мы партнерствуем с двумя ведущими европейскими фестивалями - в Потсдаме и Утрехте. Там государство финансирует больше половины расходов, от продажи билетов получают в среднем 35 процентов, так что остается добыть на карманные расходы. В России государство не поддерживает, от продажи билетов получаем только 7 процентов, так что свыше 70 приходится добывать у бизнеса.
На два дома
- Скучаете по дому?
- Мама сейчас здесь, она приезжает на фестиваль, я часто бываю дома. Разъезды - в традициях семьи, в которой было много военных, дипломатов, государственных деятелей. Мамины предки пришли в Англию с Вильгельмом Завоевателем в XI веке, по ее линии история прослеживается более чем за 700 лет, примерно тогда же был построен наш замок.
- В "Намедни" говорилось о двух замках.
- Откуда второй взялся - не понимаю (улыбается). Был замок во Франции, но он уже не принадлежит семье. Со стороны отца - корни французские.
- Вы первый из семьи оказались в России?
- Нет, предок побывал, когда рыцарей Мальтийского ордена отовсюду выгнали и их приютил Павел I. Интересно, что один из концертов фестиваля прошел в Мальтийской капелле Суворовского училища! А мой дед был премьер-министром Мальты, когда она была колонией Англии, и я с кузинами всегда приезжал туда на каникулы. Через материнскую линию наш род связан с Энгельгардтами, которые владели домом на Невском, где Малый зал Филармонии и где проходит фестиваль. Часть Энгельгардтов уехала в Англию и поселилась под Лондоном, там до сих пор живут мои кузины.
- А когда вы в первый раз оказались в России?
- В возрасте 16 дней: я родился в Париже, и мама приехала со мной в Москву к отцу, который был корреспондентом "Би-Би-Си". Потом, когда, закончив школу, решил поступать на славянское отделение Кембриджа, мне сказали: "Мы вас возьмем, но, пожалуйста, поезжайте в Советский Союз, посмотрите собственными глазами, и если не раздумаете:" Я путешествовал и остался под большим впечатлением. Затем, в 1992-м, приезжал стажироваться в Петербургскую консерваторию по вокалу.
- ?!
- Всегда увлекался музыкой, дедушка и бабушка были профессиональными музыкантами, а я в детстве пел в хоре мальчиков при католическом соборе, потом - в университетском. Сейчас пение осталось для меня хобби. Закончив Кембридж, работал в Петербурге консультантом от крупнейшего мирового концертного агентства, находящегося в Лондоне, и в Британском совете.
Жизнь аристократа
- Не трудно ли в России поддерживать образ жизни английского аристократа?
- Я нахожу силы и удовлетворение, когда в жизни приходится за что-то бороться. В России для этого есть все условия. К тому же могу заниматься здесь своей любимой верховой ездой, яхтенным спортом, игрой на скрипке в джаз-клубе, фехтованием - мой прадедушка с французской стороны был знаменитейшим фехтовальщиком, имел школу в Париже. Любимое мной хорошее вино в Петербурге тоже доступно.
- Каков ваш круг общения?
- Больше русских, а из иностранцев прежде всего те, кто приехал и остался не по службе или делам бизнеса, а потому, что прониклись городом и страной.
Спор о Наполеоне 
Суд, госпиталь и «храм искусства». История и тайны Петербургской филармонии 
Голос народа. Жизнь Михаила Глинки сквозь призму его произведений 
Муслим Магомаев: «Меня за границу не пускали. Чтобы не сбежал» 
Кто такой Мальбрук?