Потеря носа - не самое страшное

10 апреля в Мариинском театре - премьера оперы Дмитрия Шостаковича "Нос" по повести Николая Гоголя. Композитор написал произведение в 22 года. Рассказывают мистическую историю: Шостаковичу никак не давался финальный акт, и вот однажды ему приснилось, что он оказывается на премьере и явственно слышит музыку. Утром композитор по памяти записал основную тему третьего акта. "Нос" поставили в 1930 году в Ленинграде, потом партитура затерялась. В середине 60-х, во время субботника в Большом театре, ее нашли в бывшем бомбоубежище! В 1974 году спектакль увидел свет в московском Камерном театре. Поставить "Нос" в Мариинском Валерий Гергиев пригласил режиссера Юрия Александрова, много работавшего на этой сцене, лауреата высших театральных премий. Режиссер рассказывает.

Душа и тело

- Я ставлю оперу не про потерю носа (или, как трактуют некоторые, - про потерю члена), не это самое страшное. Трагичнее, когда душа и тело разлетаются и не могут найти друг друга в фантасмагорическом мире. Спектакль о раздвоении, поиске самого себя и о фатуме, который преследует человека. Опера имеет подзаголовок "Страсти по Ковалеву", ее герой - самый обычный человек, каких миллионы, поэтому-то история так близка.

Вас интересует, как же будет изображен нос? На все вкусы, в любом облике: человеческом, блинном, как кусок мяса, как салфетка, которую надевают в виде слюнявчика...

Музыка

Работа изматывающая: слушать эту музыку ежедневно больше полугода, заниматься ею, думать о ней. Честно сказать, даже присутствие великого Гоголя было вторичным, потому что Шостакович - вот кто меня занимает. Я чувствую, что в музыку автором вложено много личностного. Сочинение полно молодого задора, бесшабашности, но с другой стороны уникального опыта, который в 22-летнем возрасте может иметь только гений.

95 процентов исполнителей - воспитанники Академии молодых певцов. Эта опера требует самоотверженности, она написана на таких вокальных принципах, что ее можно назвать даже "антивокальной". Допустим, в классическом сочинении крайняя нота у солиста-тенора си бемоль, а в "Носе" с этой ноты только начинается восхождение. Маститый певец, привыкший к академической манере, просто не согласится - для голоса опасно, тем более что Ковалев не сходит со сцены два часа. Молодые справляются, работаем с утра до вечера, я их настолько сильно психологически и эмоционально загружаю, что и у самого бессонница, никак от "Носа" не оторваться. Зато если артисту интересно, он сделает все. Ждем приезда Валерия Гергиева, его появление на репетициях дает энергетику и даже какую-то "дьявольщинку".

Декорации

С художником Зиновием Марголиным мы совместно работаем с первого же дня. Его декорации - не фон, а активный участник действия. У нас на сцене будет располагаться, а то и носиться по ней, 12-метровая труба диаметром 5 метров, наполненная светом. Что она воплощает? К примеру, тот самый тоннель, в который, как говорят, попадает человек после смерти. Вопрос взаимоотношения человека и механизма нас тоже волнует. Когда труба начнет двигаться, вся в огнях, то паровоз, под который попала Анна Каренина, покажется "Запорожцем".

Будет на сцене и Казанский собор, в котором происходит встреча Ковалева с носом, здесь действие развернется сразу в четырех измерениях, увидим летающих сказочных птиц Алконоста и Сирина, похороны, даже гимнастические упражнения. Для сцены наводнения закуплена аппаратура, его изобразит не вода, а сложнейшая проекция. Огромный, как в кино, экран укрупнит лица героев. Но я не хочу, чтобы публика была оскорблена нововведениями, не буду менять предлагаемые обстоятельства, как стало модным: если действие разворачивается в Петербурге, переносят в Африку, вместо 19-го века - пионерлагерь. Сейчас время в оперном искусстве смутное, каждый постановщик должен решить: работает ли он для критиков, получения "Золотой маски", или для публики и своей души.

Смотрите также:

• Вкусно на сцене и в зале. Гали Абайдулов о яствах Петербурга →
• Олег Каравайчук: "Музыка помогает макетировать будущее" →
• Бен Бенцианов: "Я так и не научился созерцать" →